– Такой закат вы не увидите нигде и никогда!
Ядвига Чюрлёните пишет: самый большой в семье праздник был приезд Кастукаса, и рассказывает, как и что обычно происходило.
«Дверь внезапно широко раскрывается, а миг спустя Кастукас уже сидит у пианино и играет какую-то бравурную мелодию. Это его традиционное приветствие. Хотя и безделушка, но какая милая и веселая. А называется она “У попа была собака”.
Проиграв приветствие, Кастукас кричал: “Громче!” – и вот тут начинается праздник. И откуда столько шума? Кажется, дома не несколько человек, а сотни. Всех надо перецеловать, кое с кем обменяться тумаками, а то и волосы потрепать. А возчик Янкель стоит и только моргает своими маленькими глазками…
На столе появляется сырокопченый окорок – любимое блюдо Кастукаса и черный вкусный хлеб маминой выпечки. И еще масло.
Рассказы, смех, шум! Отец высыпает на стол гору яблок… Если нет яблок, тогда идут в дело грибы, маринованные боровички. Едим грибы и вспоминаем, как шумит древний сосновый бор в Райгардасе. А еще подается брусника и, наконец, разносится обольстительный аромат кофе.
Ох, как хорошо дома, в Друскениках! А теперь настала пора обо всем решительно разузнать: как отцу везет со щуками, все еще мама такая же “лентяйка”, продолжает ли Прачка, как и прежде, играть по вечерам “Пропала я, матушка”, “Кормил я коня” и мазурки Шопена, о чем думает милый Волчок…»
Для каждого у Кастукаса есть прозвище, а для кого-то и не одно. Мария – Парусная Ладья, Юзе – Прачка, Вале – Волк, Волчок, Волчишка, Валькирия, Йонас – Жук, Повилас – Аист (он длинноног) или Осел (упрям), Стасис – Кобылка, а Пятрас – и Самсон, и Петух, и Эфроим, и Философ. Позже самая младшая Ядвига тоже удостоится нескольких прозвищ – Воробей, Стоножка, Австралия, Дзиньдзика, пани Врублевская.
Не у каждого прозвища есть история возникновения. Какое-то просто сорвалось однажды с языка. Никто – ни Волк, ни Жук, ни Аист, ни даже Кобылка – на Кастукаса не обижается. Это всего лишь игра. Отношения между братьями и сестрами, между старшими и младшими, были самые добрые.
Ядвига Чюрлёните вспоминала, как мать с Кастукасом и ею, полуторагодовалой, поехали в Ригу к «дядюшке Радманасу». В дороге она заболела.
«Ночи напролет Кастукас носил меня на руках, уверяя, что это наилучший способ лечения. Носил, когда я бредила и когда спала, твердо веря, что это мне поможет. И помогло. Я довольно быстро поправилась, и мы втроем вернулись домой», – рассказывала Ядвига со слов матери.
Однажды из Варшавы в Друскеники Кастукасу пришлось ехать раньше запланированного – из дому передали: мать тяжело заболела! Примчался. Вбежал в дом, бросился к постели матери, разрыдался, да так, что отец, старшие дети стали переживать еще и за него.
Оставался в родительском доме до полного выздоровления матери.
Летом 1899 года «дверь внезапно широко не раскрылась» – Кастукас предварил свой приезд телеграммой. Дети слышали, как родители переговаривались:
– Кастукас приезжает с дипломом?
– С дипломом.
Младшие дети спрашивают у старших:
– Диплом – так чемодан называется?
В чемодане в предыдущие приезды Кастукас привозил родителям, братьям и сестрам подарки, сласти, игрушки.
– Нет, это его новый товарищ! – смеются старшие.
Дом украсили как на престольный праздник. Старшие сестры сплели цветочные гирлянды, братья подвесили их под потолок, гирляндами оплели двери.
В Поречье на станцию за Кастукасом поехал Янкель.
По прикидкам родителей, Янкель уже должен был вернуться. Отец с младшими детьми (мать продолжала хлопотать по хозяйству да младшенькая дочь Ядвига в люльке посапывала – не оставишь одну) выходили на улицу.
Константинас (отец) щурился, вглядываясь в даль.
– Не видать ли повозки Янкеля?
– Не видать, – отвечают дети.
И вот наконец:
– Едет! Едет!
– Тпр-р-ру! – Янкель тянет на себя вожжи.
Лошадка послушно останавливается.
Все удивлены: в парусиновой будке никого!
– Константинас, – говорит Янкель, обращаясь к отцу семейства, – сын ваш решил идти пешком. Нет, нет, не от станции. На подъезде к Друскеникам сошел. А чемодан просил доставить по назначению. Чемодан внести в дом?
Константинас кивнул:
– Да, Янкель, занесите, пожалуйста. Аделе нальет вам стаканчик крупника.
Константинас в сопровождении детворы пошел навстречу Кастукасу. Вышли за Друскеники. Из-за придорожных жмущихся к лесу кустов послышалась песня – любимая песня Кастукаса – «Холил, кормил коня». Вот и он сам. Шляпа – в руке, волосы взъерошены.
– Э-ге-гей! Кто быстрее?! – Дети наперегонки устремились к Кастукасу. Набросились, облепили, шагу ступить не дают. Подошел отец, смотрит на старшего сына вроде как с укором. Тот – оправдываться: