Ты соблазнил своими слащавыми речами Цзы-Лу и заставил его слушаться тебя, так что он снял свою высокую шапку воина, отбросил свой длинный меч и пошел к тебе в ученики. Все говорили: "Конфуций может пресечь разбой и искоренить зло". А потом Цзы-Лу пытался убить правителя Вэй, да не смог этого сделать, и его засоленное тело валялось у Восточных ворот вэйской столицы. Вот к чему привело твое учительство! Ты называешь себя талантливым человеком и мудрецом? Но тебя дважды изгоняли из Лу, тебе пришлось бежать из Вэй, ты имел неприятности в Ци, попал в осаду на границе Чэнь и Цай -- нигде в мире не находится тебе места. А Цзы-Лу по твоей милости просто засолили! От твоего учения нет проку ни тебе самому, ни другим. Как же я могу с почтением отнестись к твоему Пути?
В мире больше всего ценят Желтого Владыку, но даже Желтый Владыка не смог уберечь свое совершенство, он бился на равнине Чжолу, и вокруг на сотни ли струилась кровь. Яо не был добрым отцом, Шунь не был хорошим сыном, Юя разбил паралич, Тан изгнал своего господина, У убил Чжоу. Этих шестерых в мире чтут больше других, но если присмотреться к ним получше, то окажется, что все они ради выгоды отрекались от подлинного в себе и шли наперекор своей природе. Их поведение было просто постыдным.
Среди тех, кого в мире зовут достойными мужами, первые -- Бои и Шуци. Бои и Шуци отказались быть правителями в своем уделе Гучжу и уморили себя голодом на горе Шоуян, где их останки лежали непогребенными. Бао Цзяо из желания поразить мир умер, обнимая дерево и кляня свой век. Шаньту Ти, когда его упреки не были услышаны государем, бросился в реку с камнем в руках, и его тело съели рыбы и черепахи. Цзе Цзытуй был таким преданным слугой, что кормил принца Вэй своим мясом, а когда принц Вэй отвернулся от него, разгневался и, обняв дерево, сгорел заживо. Вэй Шэн назначил девице свидание под мостом. Девица не пришла, но, когда вода стала прибывать, он по-прежнему ждал возлюбленную, да так и захлебнулся под мостом. Эти шестеро не лучше дохлого пса, соломенной свиньи или нищего, просящего милостыню. Ради славы они не убоялись даже смерти и потому пренебрегли вскармливанием жизни для того, чтобы сполна прожить свой жизненный срок.
Среди тех, кого в мире зовут преданными подданными, первые -- Бигань и У Цзысюй. Цзысюй утопился в реке, у Биганя вырвали сердце из груди. Хотя их зовут преданными подданными, они кончили тем, что стали посмешищем для всего света. Никто из этой породы, насколько я могу судить, недостоин уважения. Может быть, ты попробуешь меня переубедить. Если ты будешь рассказывать мне истории про духов, то тут я спорить не берусь. Но если ты будешь говорить о людях, то я назвал лучшие примеры -- тут у меня сомнений нет.
А теперь я расскажу тебе, что такое человек. Его глаза любят смотреть на красивое, его уши любят слушать сладкозвучное, его рот любит приятный вкус, его воля и дух вечно ищут удовлетворения. Высшее долголетие для него -- это сотня лет, среднее -- восемьдесят, низшее -- шестьдесят. За вычетом болезней и тягот, печалей и траура дней для веселья остается у него не более четырех-пяти на целый месяц.
Небо и Земля не имеют предела, а смерть человека имеет свой срок. В бесконечности вселенной жизнь человеческая мимолетна, как прыжок скакуна через расщелину. Тот, кто не способен наслаждаться своими помыслами и желаниями, прожить до конца отведенный ему срок, не познал Путь.
Все, что ты говоришь, я отвергаю. Уходи же прочь, да побыстрее, не говори мне больше ни слова. Твой Путь -- больная мечта сумасшедшего, сплошной обман и ложь. Он не поможет сохранить в целости подлинное в нас. О чем тут еще говорить?
Конфуций дважды поклонился и поспешно вышел. Взбираясь в экипаж, он два раза выронил вожжи, глаза его ничего не видели, лицо побледнело, как угасшая зола. Он перегнулся через передок экипажа, свесив лицо и тяжело дыша.
На обратном пути он встретил у Восточных ворот столицы Лу Люся Цзи.
-- Я не видел тебя несколько дней, -- сказал Люся Цзи. -- Глядя на твою лошадь и повозку, можно подумать, что ты путешествовал. Неужели ты ездил к Чжи?
Конфуций посмотрел в небо и сказал со вздохом:
-- Да, я ездил к нему.
-- И он, наверное, стал спорить с тобой, как я предсказывал?
-- О да, -- ответил Конфуций. -- Я, как говорится, сделал себе прижигание, не будучи больным. Я хотел погладить тигра и чуть было сам не попал к нему в пасть.
Цзы-Чжан спросил человека по прозвищу Вечно Алчущий:
-- Почему вы не печетесь о благонравном поведении? Если вы не будете вести себя так, к вам не будет доверия, а если к вам не будет доверия, вам не доверят должность, а если вам не доверят должность, у вас не будет и прибытка. Посему исполнение долга -- верное средство приобрести богатство и славу. Но даже если вы отречетесь от славы и богатства в своем сердце, разве сможете вы хотя бы на один день пренебречь благонравным поведением?
Вечно Алчущий ответил:
-- Не имеющий стыда быстро богатеет, а внушающий доверие быстро добивается известности. Бесстыдство и доверие -- первое средство приобретения славы и выгоды. А те мужи, которые отрекаются от славы и богатства в своем сердце, не следуют ли в своем поведении небесному началу?
-- В старину Цзе и Чжоу чтили как сыновей Неба, они владели богатствами всей Поднебесной, а теперь, браня какого-нибудь стяжателя, говорят: "ты поступаешь, как Цзе и Чжоу", а он устыдится и вознегодует -- ведь таких презирает даже мелкий люд, -- сказал Цзы-Чжан. -- Конфуций и Мо Ди были бедны, как простолюдины, а нынче попробуйте сказать царскому советнику: "вы поступаете, как Конфуций и Мо Ди", и он смутится и скажет, что недостоин такой похвалы, ибо перед этими мужами все преклоняются. Выходит, облеченный властью Сына Неба не обязательно почитаем в свете, а простолюдин, живущий в бедности, не обязательно презираем светом. Различие между почитанием и презрением проистекает из разницы между поведением благонравным или порочным. На это Вечно Алчущий сказал:
-- Мелких воров сажают в темницу, большим ворам дают знатные титулы.
А в домах знатных людей как раз и обретаются мужи, толкующие о справедливости. В старину Сяобо, носивший царский титул Хуань-гуна, убил старшего брата и вошел к его жене, а Гуань Чжун стал его советником. Тяньчэн Цзы-Чан убил своего государя и присвоил его царство, а Конфуций принял от него шелк, высланный ему в подарок.