Глава 1. Путешествие в Древнюю Грецию
— Конечно, Николь, я вовсе не стремлюсь развеять созданный вами миф о добром и хорошем боссе и при всем желании не смогу придумать неотложной работы на завтра, — очень тихо произнес Генри, продолжая испытывать на прочность свое вращающееся кресло. — Но…
— Неужели есть какие-то «но»? — прикинулась изумленной я, отставив в сторону чашку с недопитым кофе и чуть не выплеснув ее содержимое на клавиатуру.
— О Николь, не волнуйтесь так, просто я помню о ваших способностях притягивать эээ… всякие события.
— Вы намекаете на убийство, произошедшее на свадьбе моей подруги? Вы всерьез полагаете, что если бы меня там не было… — я выскочила из-за стола и принялась пантерой расхаживать по кабинету. — Никогда бы не думала, что вы суеверны, Генри.
— Как говаривал старик Конфуций, не стоит искать черную кошку в темной комнате, особенно если… — Генри сделал паузу, явно предлагая мне закончить фразу.
— Особенно если ее там нет! — как загипнотизированная, выпалила я.
— Особенно если… вы суеверны!
Смехотерапия Генри действует безотказно, и я, немного успокоившись, вернулась за свой рабочий стол, плотно примыкавший торцом к столу Генри.
— Я всего лишь имел в виду, что вашим выходам в свет неизменно сопутствуют какие-нибудь происшествия, вспомните хотя бы свой последний день рождения.
— О, там я познакомилась с Максимилианом Нуаром.
— Я не об этом. Полагаю, вы имеете в виду того молодого адвоката, который до сих пор вам иногда звонит?
— И который пригласил меня на костюмированный бал по случаю еврейского праздника Пурим! Я даже не подозревала, что он еврей.
— Максимилиан Нуар?
— Максимилиан объяснил, что его мать еврейка, а у евреев национальность передается с молоком матери.
— Надеюсь, для вас не имеет значения, что он еврей?
— Конечно, Генри, это не имеет значения, но, как бы это поточнее выразиться, играет роль. Мне интересны народные обычаи. Максимилиан говорит, что это праздник, который согласно традиции еврейские богачи устраивают для бедных. Хлеб и зрелища в одном флаконе.
— Так ваш Максимилиан из богатой семьи? — заговорщецки спросил Генри и даже перестал вращать кресло, за что я мысленно поблагодарила его.
— По его словам, он адвокат в четвертом поколении, по отцовской линии, разумеется, а его мать унаследовала долю в каком-то торговом доме. Но вы же меня знаете, Генри. Для меня все это не имеет никакого значения.
— Ну да, мерой всему человек. К тому же я глубоко убежден, что бедных адвокатов не бывает.
— Я знаю ваше отношение к адвокатам и дантистам.
— К дантистам я как раз отношусь очень даже хорошо, — в подтверждение своих слов Генри поклацал зубами.
— А я и не говорила, что вы к ним плохо относитесь… — улыбнулась я, довольная собой. — Так я вас покину завтра часов в пять?
Генри тяжело вздохнул и завертел головой.
— Но вы же не любите праздники! — выложил он последний аргумент.
— Иногда приходится делать и то, что не любишь! — обезоружила его я.
— Только не забудьте прихватить свой мобильник и, если что, звоните, — сдался наконец мой босс.
— Прекратите, Генри.
— А, кстати, у вас есть костюм? Кем вы будете?
— Когда я училась в колледже, я год посещала занятия в театральной студии. Мы ставили спектакль по «Диалогам» Платона…
— Вы играли Ксантиппу? — прервал меня Генри.
— Вы считаете, что это самая подходящая для меня роль?
— Разумеется, Николь! Разве там упоминаются еще какие-нибудь женщины? — иногда даже мне трудно понять, когда Генри шутит, а когда говорит серьезно.
— Какие-нибудь, может, и упоминаются, но я действительно играла Ксантиппу! Вы довольны?
— Так вы будете изображать Ксантиппу?
— Нет, я буду изображать женщину из Древней Греции. Невозможно играть роль Ксантиппы без Сократа.
— Ну да. Кто бы о ней помнил, если бы она не побивала Сократа скалкой.
— Это хорошая идея, Генри. В руках я буду держать скалку, как скипетр.
— Символ власти над Сократом, ее главный аргумент в спорах с ним.
— Но ведь других аргументов у нее просто не могло быть.
— Кстати, все время забываю вас спросить, Николь. У Платона есть диалог, который называется «Федон». Этот Федон случайно не ваш предок?
— Конечно, это мой дедушка. Вы не считаете, что я на него похожа? О, простите, Генри! — я прикусила язык, вечно я забываю, что Генри ничего не видит.
— Ничего, Николь, не обращайте внимания.