— Круто! — восхищенно отреагировал Андрей.
— Система, — оценил Кошкин.
А Белозеров поинтересовался:
— Что-то я не помню, чтоб ты получал ордер на обыск.
— Система Савушкина предполагает в экстренных случаях использование неформального ордера на обыск, — пояснил Никита.
— Неформального? — покачал головой Белозеров. — Это так мы теперь называем? Ладно… Кошкин, включай кино!
Кошкин включил видеомагнитофон. На экране появился подвал. Яркий свет фонаря высветил в углу девочку лет двенадцати, с синяками, ссадинами, одетую в короткое платье в горошек. Она сидела на покрывале, поджав коленки.
— Маша! — сказал Кошкин, хотя всем было и так ясно.
На левой руке пленницы была надета фактурная цепь, замкнутая огромным навесным замком. Второй конец цепи киносъемщики прицепили к металлической балке на потолке, замкнутым в изощренном кураже миниатюрным замочком…
В кадр вошел мужчина в пурпурном балахоне и колпаке, с плеткой в руке. Он приблизился к девочке и неожиданно резко взмахнул ею перед лицом узницы. Девочка инстинктивно сжалась и прикрыла лицо руками. Второй удар плеткой был настоящим. Ремешки плетки скользнули по рукам Маши.
Внизу экрана бегущая строка предостерегла: «Этот фильм не рекомендуется для просмотра несовершеннолетними».
— Не бей меня! — взвизгнула девочка.
— Ты будешь сидеть на цепи, пока мне твой папа не заплатит выкуп, — утробным голосом заговорил истязатель. — Говори в камеру, маленькая дрянь!
— Папочка, миленький, спаси меня, — всхлипывая, стала умолять девочка. — Пожалуйста, отдай им эти деньги. Они хотят меня убить!
— Жалостливей, обезьяна! — уйдя за кадр, приказал мужчина.
— Папочка!! Они меня кормят одним хлебом и водой, они меня изнасиловали! Папочка, спаси меня, мне здесь очень плохо, папочка!! Я сижу в подвале, меня крысы кусают, есть вообще не дают, пожалуйста, забери меня, папонька, отдай им эти деньги! Они меня убить хотят. Врачи приходили, брали анализы и сказали, что у меня все органы здоровые и, если они договорятся, они меня убьют и продадут мои органы. Пожалуйста, забери меня, папонька, забери меня отсюда…
Девочка забилась в рыданиях.
Савушкин взял пульт со стола, нажал на стоп-кадр.
— Все, хватит!
Маша застыла в кадре с гримасой страха.
Все молчали под впечатлением от увиденного.
— Жуть… — оценил Белозеров.
— Такое кино и взрослым смотреть тошно… — Кошкин потянулся к сигаретам. — А это признание в изнасиловании… Для двенадцатилетней девчонки — кошмар…
Савушкин встал, распахнул настежь окно.
— Да, одноклассники потешились… Стая злобных щенков, которым показали жертву… Бедный ребенок, что ей пришлось пережить…
— Покажи, кто там авторы? — попросил Белозеров.
Савушкин прокрутил фильм до финальных титров. На экране вспыхнули титры:
Автор сценария Петр Грош-Ценаев
Режиссер-постановщик Юлиана Самобрехова
Оператор Саврас Божемой
Монтаж Михаил Хламов
Директор фильма Евгения Царапкина
Мастер света Сергей Огарев
Все права ОЛЛ РАЙТС
Телекомпания RESURSS — Лiмитэд
Прочитав титры, Савушкин хмыкнул:
— Знакомые все лица!
— Ты их знаешь? — спросил Белозеров.
— Знаю. Позавчера эта кинобанда у меня дома кино про тещу и жену снимала.
— Комедию?
— Что-то вроде…
— Понятно. Всех ко мне на допрос! — распорядился Белозеров. — Они у меня посублимируют!
— Чего? — не понял Кошкин.
Белозеров пояснил:
— Сублимация — это направление сексуальной энергии на иной вид деятельности.
— Это ж как надо оттопыриться…
7‐е число. Утро
В это ничем не примечательное для жильцов дома № 5 по улице Чехова утро некий молодой человек приятной наружности в надвинутой на глаза бейсболке прошел в подъезд. Он сел в лифт и вышел прямиком у двери Варвары. Гость подъезда положил на порог бытовую кассету без коробки, с приклеенным листочком, на котором значилось: «Варваре и Курбану». Затем он нажал кнопку звонка и в том же лифте исчез…