–А если американцы дознаются про то?
–Ну и что? Мало ли амеры сами воруют, ещё больше нашего в сто раз. Да, и потом, откуда они узнают? Те, которые на складе мафии сидели, теперь живут припеваючи, как любой кладовщик в стране советов. А, самый главный мафиози в тазике с цементом рыб в Гудзоне пересчиывает.
–Так Вы…?
–Чо Вы, товарищ Сталин. Мы никого даже пальцем. Это англичане, будь они неладны. Стали допытывать у мафиози куда он сто тыщ пистолетов пулемётов Томпсона и десять тыщ пулемётов 12,7 мм подевал. Да ещё с кучей патронов. Там товарищ Сталин столько оружия, что пришлось пароходами вывозить, намучались.
–И что же мафиози им сказал?
–Ничего.
–Настоящий коммунист. Под пытками тайну не выдал. Наградить его орденом Ленина, посмерно.
–Виноват, товарищ Сталин. Но, тут небольшое недоразумение.
–Что за недоразумение, товарищ Филимонов?
–Лучший способ не выдать тайну, не знать её. Как говорится меньше знаешь, крепче спишь.
–Ви хотите сказать..?
–Да, товарищ Сталин. Мафиози не знал тайну, поэтому и не выдал. Но, с другой стороны, товарищ из мафии много лет вёл борьбу с американскими и прочими империалистами. Можем считать его красным партизаном в империалистической америке. Ну, если сделать совсем небольшую натяжку, то можем сказать, чо он умер коммунистом. Перед смертью главный мафиози так и сказал: если умру, то прошу считать меня коммунистом. Это хороший пример нашим товарищам, желающим погибнуть за дело революции.
Наградим товарища из америки орденом красного знамени посмертно. Оставим в архиве документы. Грядущие поколения чекистов будут стремиться повторить наши подвиги.
–Да…Товарищ Филимонов, мы думаем, это не большое допущение.
–Тут, я составил список, отличившихся при выполнении задания партии и Вашего лично, товарищ Сталин.
Я подсунул Сталину листок с предложениями кого и как наградить. В листке всего две фамилии. Моя и мафиози.
Товарищ Сталин рассматривает список. Первой стоит моя фамилия. Предлагаю наградить себя званием Героя и орденом Ленина, ну и автомобиль не помешает. Товарища из мафиози прошу наградить орденом боевого Красного знамени. У него автомобилей было тридцать штук и все бронированные. Нахрена покойнику бронированные автомобили, тем более в таких количествах?
–Однако, товарищ Филимонов! Автомобиль! Не все конструкторы военной техники имеют автомобили, а Вы предлагаете себе. Это, я полагаю, не скромно.
–Товарищ Сталин. Без автомобиля, ну никуда. На рыбалку, там, да и на юг смотаться, одохнуть. А, чо касается конструкторов (подумал про них: сраных), то они обеспечены транспортом. Им сейчас грех жаловаться.
–Мы нарядов на автомобили не подписывали. Откуда у Вас, товарищ Филимонов, автомобили?
–Как же, товарищ Сталин. Вы же давеча подписали наряд на сотню чёрных воронков.
–Ми, это помним, товарищ Филимонов. Зачем Вы втираете очки товарищу Сталину? Думаете больше некому нам втирать очки?
–Никак нет, товарищ Сталин. Всё по делу. Чёрные воронки я передал в распоряжение конструкторов, правда не всех. Не успел я всех отоварить. Я подумал, раз с легковыми авомобилями заминка, то пусть конструкторы ездят на чёрных воронках.
–Неожиданное решение проблемы. Вы правы, товарищ Филимонов. Если легковых автомобилей не хватает, то чёрных воронков всегда в избытке. Это Вы правильно заметили. А, что сами конструкторы думают по такому решению транспортной проблемы?
–Весьма довольны, товарищ Сталин.
–Мне как-то сомнительно это слышать, товарищ Филимонов.
–Виноват, товарищ Сталин. Теперь, когда конструкторы приезжают по делам, все знают, если не выполнишь их требование, то тоже придётся прокатиться на воронке. Многие вопросы стали легче решаться. И потом, пусть конструкторы привыкают. Пусть знают, ежели не выполнят решения партии и правительства, то всю оставшуюся жизнь придётся ездить на работу в каменоломню.
–Ви хотите сказать, что конструкоры после работы отдыхают на каменоломне?
–Да, товарищ Сталин. Не вредно иметь вторую профессию, в жизни всё может пригодиться.
–Как же их семьи? Не пишут жалоб в правительство и товарищу Сталину?
–Как же, товарищ Сталин писали. Такие писарчуки попались. Но, мы нашли способ отучить их писать.
–Каждый, кто желает написать, должен работать на каменоломнях.
–Причём каменоломни?
–Я распорядился высекать жалобы на гранитных плитах. Это пока вытешешь плиту, пока научишься выражаться культурно, сколько времени пройдёт.
–Выражаться культурно?
–Гранит не терпит верхоглядства, очковтирательства и безалаберности. Совсем как Вы товарищ Сталин. И потом, попробуй матом по граниту! Ни какой гранит не потерпит. Потихоньку конструкторы, вместе с семьями конечно, привыкают к чистописанию. Отвыкают выражаться матом и рубить с плеча.
–Вы думаете это поможет выполнить наши решения?
–Конечно, товарищ Сталин. Те конструкторы, которые после работы норовили смыться на личный огород, теперь боятся даже смотреть в ту сторону. Не хотят, подлецы, писать анонимки в каменоломнях. Я говорил, товарищ Сталин, что гранит не терпит вранья.
–Может нам распространить ваш опыт на другие министерства?
–Нет, товарищ Сталин. Места на каменоломне мало. Разве выдающихся товарищей приспособить, например Ливинова или Тухачевского.
–Хорошо, ми подумаем над Вашим предложением. Однако, вернёмся к нашим баранам.
–Это кто, товарищ Сталин?
–Это Вы, товарищ Филимонов и американский коммунист, отдавший жизнь за коммунистическое будущее америки. Мы полагаем, что свои заслуги Ви незаслужено выпячиваете, а заслуги погибшего товарища умоляете. Это нехорошо, товарищ Филимонов, не по большевистски. И потом. Заслуги ещё одного товарища, руководившего и направлявшего вашу деятельность, совершенно не отмечены.
–Виноват, товарищ Сталин. Извиняюсь, что перебил.
–Что такое, товарищ Филимонов?
–Внезапно выяснилось, что бронированные авомобили убитого американского товарища доставлены в Москву на склад НКВД.
–Бронированные? Автомобили? Зачем американскому товарищу бронированные автомобили?
–Виноват, товарищ Сталин. Это бронированные легковые автомобили. Тридцать штук.
–Вот как? Можно на них посмотреть?
–Да товарищ Сталин. Достаточно предъявить удостоверение и Вас пропустят на склад НКВД.
–Что ещё есть на вашем складе?
–Дак, товарищ Сталин, что было, раздали в войска НКВД. Ну, разве, оставили пару Томпсонов и пулемётов.
–Это политическое верхоглядство и местничество. Смотрите, товарищ Филимонов, как бы и Вам не направиться в каменоломню, тесать анонимки на товарища Сталина. Почему Вы не поделились имуществом с товарищем Ворошиловым?
–Так это, товарищ Ворошилов, на предложение получить пулемёты, обматерил и бросил трубку.
–Вот как? Это меняет дело. Чем же мотивировал товарищ Ворошилов свой отказ?
–Как чем? Как всегда, необходимостью пить водку с балеринами.
–Вообще-то я думал, что с балеринами, товарищ Ворошилов занимается чем-то другим? Я не прав?
–Нет, товарищ Сталин. То есть да. Но, дело в том, что окоянный товарищ Фельдман довёл качество водки до такого совершенства, чо её можно лакать вёдрами, чем товарищ Ворошилов и занимается, конечно в свободное о работы время. Мы подумываем нескольку ухучшить качество водки, дабы умерить потребление военными товарищами.
–Это не выход, товарищ Филимонов.
–Так где же выход, товарищ Сталин?
–Может часть водки продать за границы?
–Так мы продали. На эти деньги купили рельсов и паровозов в америке. У них же сухой закон, поэтому водку берут в лёт.