Несмотря на кошмар, в пять утра вскочил с кровати свежий, как огурчик. Выключил тихо, но на редкость мерзко пищащий будильник. В квартире прохладно, за ночь пятиэтажка выстывает, часов в десять дворник затопит бойлеры в подъездах, станет теплее. Изначально планировал жить в «Тополях», казалось, для сбора информации лучше места не найти, но Смирнов посоветовал «офицерскую» пятиэтажку. Большая часть жильцов - офицеры Дружины, Патруля, мелкие начальники Гимназии и СЭС. Полезные знакомства стали возникать сами собой, даже, несмотря на мою не самую благообразную внешность. Крестообразный шрам на щеке, которому обязан прозвищем, поджарость, невозможность спасти это мягкой доброжелательной улыбкой. Это я психолога цитирую. - Улыбка у Вас, молодой человек, никакая не улыбка, ухмылка волчья. При проработке, внешность моя считалась слабым местом. Лучшим агентом считался человек малозаметной, незапоминающейся внешности, производящий приятное общее впечатление. Положение спас ... Перов. Тот же психолог, изучив данные на Перова, рекомендовал меня. Не ошибся психолог, не ошибся.
Открыл балконную дверь, обтерся снегом. Сегодня надо, перед выходом за Стену уже традицией стало. Оделся, выглянул в окно, так, дым из согнутой трубы снизу уже идет, хорошо, чай сейчас заварю. Сыпанул из железной банки с крышкой немного чая в высокий фарфоровый бокал с ручкой и салютом над Кремлем, сверху положил пучок лабазника, кинул кусочек сахара. Обул зимние ботинки и спустился в подвал к дворнику. - Здорово, Сан Саныч, кипятком не богат? Саныч поднялся с табуретки, поздоровался за руку. Кряхтя, взял кипящий железный эмалированный чайник с буржуйки, подшагнул полуприставным шагом, спина прямая, центр тяжести ровно там, где должен быть. Это я на автомате отметил. Чайник литра на три минимум, он его держит почти на вытянутой руке за боковую часть ручки и рука не дрожит. Ни на грамм не дрожит. Шевельнулась старая мысль - не тот Сан Саныч, кем казаться хочет, точно не тот, я и раньше за ним необычные вещи замечал. Саныч мельком глянул на меня и слегка сгорбился, подошел уже шаркающим шагом и доверху налил бокал кипятком. Пучок лабазника просел, всплыли мелкие чаинки, по маленькой кандейке тут же распространился запах меда и лета. - Присаживайся, чайку попьем с пряниками. Сан Саныч достал из-под вафельного полотенца не привозной полиэтиленовый пакет, а картонную коробку с самоварами на боках, такие пряники в форте пекут, упаковка еще с советских времен такая повелась. - Сан Саныч, зачем я тебя буду объедать, коробка золотая по нынешним временам. Саныч подмигнул и открыл коробку, - Не объешь, на халяву вчера подрезал, парней на вызов на хлебокомбинат возил, угостили. Саныч внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, улыбка вышла простая, добрая и обезоруживающая, мне так точно не улыбнуться. - Кого куда возил? - не понял я. - Да подрабатываю я, посменно возчиком в Дружине. - А, понятно, почему вчера Серега из шестой снег чистил, никак ты его сменщиком в дворники взял? - Есть такое дело, взял, взял, он мужик не пьющий и сейчас без работы как раз. Сан Саныч, покачнувшись, по-старчески почти грохнулся на табуретку. Я аккуратно взял пряник из коробки, откусил - красота, давненько свежих пряников не ел. Пока доел пряник, поговорили с дворником, в общем-то, ни о чем, попрощался и всю дорогу до квартиры думал, кто такой Сан Саныч на самом деле. Не знаю кто, но не дворник, вернее, раньше он точно служил или работал где-то в непростом месте и навыки не растерял, тело помнит, как двигаться. И Сан Саныч старается это не рекламировать.