Стоит также отметить, что Европейский союз разработал предложение о том, чтобы попытаться определить местоположение компаний путем сравнительного расчета их продаж, зарплат, сотрудников и капитальных активов в зависимости от местоположения. Основная задача ЕС - найти способ обложить налогом компании, особенно цифровые, которые получают доход из страны или региона, но не имеют штаб-квартиры или официального офиса в этой стране или регионе. Это также вызывает озабоченность, когда компании перемещают свои офисы, чтобы обеспечить наименьший налог, но при этом получают доход из регионов, где они платят минимальные налоги или не платят их вовсе. И в этом случае вопрос заключается в юрисдикции: что устанавливает границы местонахождения, в пределах которых можно определить доходы и прибыль компании и установить соответствующую налоговую ставку, устанавливаемую правительствами этих регионов? Для некоторых компаний это предложение ЕС может иметь смысл, но для компаний, получающих значительный доход от бесплатных услуг, это остается сложной базой для работы, поскольку их доход и стоимость не обязательно отражаются в доходах, капитале и занятости на местном уровне. Кроме того, при таком расчете любая информационная компания может "сыграть", поскольку ее деятельность может продолжаться через рабочие места и офисы, расположенные за пределами конкретного места (European Commission 2017).
Последним примером таких усилий, которые в совокупности свидетельствуют о том, что внимание к проблемам, которые цифровые экономические практики создают для налогообложения, начинает уделяться, является бюджет правительства Великобритании, принятый в октябре 2018 года, который включал планы по введению "налога на цифровые услуги". Хотя он не будет введен в действие до апреля 2020 года, это стало прямым ответом на аргументы о том, что крупные цифровые компании, такие как Facebook, не платят должного уровня налогов. Планировалось взимать 2-процентный налог с "доходов от деятельности, связанной с участием британских пользователей", с компаний с глобальным доходом более 500 миллионов фунтов стерлингов в год и с минимальной льготой в 25 миллионов фунтов стерлингов в год (HM Government 2018: Section 3.26). Подробности налогового плана не были предоставлены, но акцент на деятельности примечателен.
Подходы Фукса, ЕС и правительства Великобритании отражают фундаментальную проблему, связанную со многими цифровыми экономическими практиками, которая заключается в том, чтобы понять, что на самом деле происходит в пределах национальных, региональных или наднациональных границ. Понимание того, как работают цифровые экономические практики и как они зависят от видов деятельности, позволяет определить местоположение и, следовательно, юрисдикцию. Ключевым способом определения юрисдикции является отслеживание действий пользователей, как бесплатных, так и платных, поскольку эта информация как собирается, так и позволяет определить местонахождение пользователей.
Исключение из проблемы местоположения и юрисдикции составляют цифровые экономические практики, использующие дезинтермедиацию. Их можно расположить таким же образом, основываясь на видах деятельности, но они, как правило, уже сильно привязаны к определенным режимам регулирования. Первые и продолжающиеся битвы двух первых крупных дезинтермедиаторов, Uber и Airbnb, как правило, происходили с городскими регулирующими органами по той веской причине, что дезинтермедиация означает размещение экономических практик в уже существующих режимах регулирования и последующее исправление этих режимов в интересах компаний, а эти режимы, как правило, находятся на уровне городов. Национальные или наднациональные рекламные стратегии или стратегии доходов от аренды без покупки могут потребовать определения юрисдикции, но поездки на такси и аренда квартир настолько очевидно расположены, что регулирующие органы должны знать, куда звонить.