— Согласен. Не бывает. У нас на Земле. А тут… Хрен его знает, товарищ майор.
Вечером, после смены и ужина, валялся на кровати и размышлял о возможности переезда всем кланом в этот карьер. В принципе, нам ничто не мешало это сделать. Золотая жила рано или поздно иссякнет. Сидеть в пещере ради самой пещеры — глупо. Единственное что нас там еще могло удержать — это железо и цемент. И то, и другое — весьма востребовано в колонии. И, думается мне, еще очень долго будет всем необходимо.
Другой вопрос: как долго продержатся высокие цены на эти материалы? Кланы богатеют, обзаводятся производством. Ни известняк, ни железная руда — никакие не дефицитные. Этого добра везде полно. Помнится, даже на Земле в средней полосе России, из болот и ручьев в средневековье какую-то плохонькую руду добывали. И это при полном отсутствии приличных, по нынешним меркам, месторождений.
А тут горы вокруг. Компании выгодно расползание народа в разные стороны. Появление новых поселений рождает новые заслоны. Операторов все больше и больше. Центры связи возводятся на земле уже повсеместно. Даже один человек из каждой тысячи — это десять миллионов! А официально считается, что уже сейчас по экзопланете гуляет более ста тысяч носителей. Как говорится — есть куда развиваться.
Больше заслонов — больше органики. То есть — больше прибыли. Перенасытить рынок этих кристаллов Компания, судя по всему, не боится. Значит, спрос гарантирован свойствами, которые всем нужны.
В один прекрасный момент кланы начнут производить больше железа, чем рынку нужно. Цены поползут вниз, пока не упадут до совсем ничтожных значений. И тогда в цене будут совсем другие материалы. Например, цветные металлы. Или полимеры, которые пока еще непонятно из чего производить…
В общем, думал я, думал, и пришел к выводу, что для принятия решения недостаточно информации. Переезд имел бы смысл, если бы в этом карьере мы нашли что-то действительно важное и нужное. Например, нефть. Или алмазы. Или на дне этой дыры живут растения, которых нет нигде больше, и из которых можно изготавливать бездымный порох. О! Тогда я первым бы голосовал за переезд. Стать монополистом в производстве пороха — это означает, и получить полный иммунитет к нападениям недругов, и практически безграничный источник денег.
Еще бы изобрести способ конвертировать виртуальные колониальные деньги в реальные земные доллары, и я просто купил бы себе свободу. У нас в стране то, что не продается, можно купить, просто за более высокую цену…
На этой счастливой ноте я и уснул.
Следующая смена прошла как-то рутинно. Шли, не особенно торопясь, по дороге вниз, на дно карьера. Время от времени, проверяли видит ли ретранслятор спутники, и сканировали стенки на предмет наличия полезных ископаемых.
И, да. Мое предположение, что железо — довольно распространенный на этой планете ресурс полностью подтвердилось. Мы легко нашли — по ярко-оранжевому цвету — сразу несколько богатых выходов руды на поверхность. В одном месте, которое мы даже на карте пометили, содержание приближалось к восьмидесяти процентов. Очень много. При должной организации процесса, легко можно было организовать промышленное производство металла.
Известняки встречались только в верхних частях карьера. Внизу, как отрезало. Зато стали встречаться минералы с высоким содержанием серы. По большей части — пирит.
— Золото дураков, — фыркнул Берс. Как оказалось, учился он в горном техникуме, и в камнях разбирался куда лучше меня. Во всяком случае, влет определял происхождение породы: осадочное, магматическое или еще какое. Мне эти умные слова ничего не говорили, а вот Димон уверенно утверждал, что одно связано с другим. Вроде того, что раз есть пирит и рожденные в жерле вулканов породы, значит, легко могут найтись и алмазы с золотом.
— Даже если и само золото найдем, нам это без толку, — отмахнулся я.
— Это почему еще? — возмутился напарник. — Не обязательно же заказчикам всю карту сразу отдавать.
— Да они легко сами найдут. Ладно бы среди сопок лазать. Там реально можно мимо пройти и не заметить. А уж тут, вдоль одной дороги, они точно все исследуют. Что-что, а деньги евреи умеют считать, как никто другой.
— Жалко, — вздохнул Берс. — Богатейшее местечко. Вот уж где можно было бы развернуться в полный рост…
— Чтоб серьезные дела вершить, нужно численность в клане повысить. Раза этак в четыре. Чтоб нас хотя бы полсотни человек было, а не тринадцать. Иначе, мы такой объект даже оборонять, как следует, не сможем. Все через страдания и героизм делаем.
— Да уж, — согласился сахалинец. — Только вот пехоту, которую никто из нас знать не знает, в клан пускать что-то не хочется. Народа нагнать-то не проблема. Ты только объяви на форуме, что прием мемберов открыт, замаешься уродов тупоголовых отсеивать. Вся шняга к знаменитому Лису в банду ломанется. Они думают, мы тут на халяву бабло лопатами гребем.
— Есть такая буква, — кивнул я. — Полностью с тобой согласен. Пехота нам не нужна. Мы Семью создавали, чтоб как единый кулак быть. Чтоб как реальная семья, и все друг другу братья. Лишние люди только все испортят…
— Так и я о том. А денег… Их у нас и сейчас полно. Парни все ништяками обвешаны по самые уши. И оружие и снаряга — все самое лучшее. А то, что работать нужно, так оно и в жизни так. Хочешь вкусно кушать, успевай вертеться.
— Ну, значит, и не будем пытаться объять необъятное, — хмыкнул я. — Пусть тут израильтяне хозяйничают.
— Тю — как говорит Серега. Да они по сравнению с американскими родственниками, чисто дети. Вот те — заокеанские евреи — настоящие монстры. Увидишь, они еще коренных израильтян тут вкалывать за две копейки заставят.
— Это их внутренние дела, — засмеялся я. — У нас с тобой фамилии нефига на либерманов не похожие. Нам горбатиться на заокеанского дядю не грозит.
— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Жаль, по деревяшке не постучать. На всей огромной планете ни единой приличной доски не найти.
— Да, уж. Беда, — развеселился я. — Попрошу знакомого админа, чтоб заказал с Земли доставку. Чтоб было по чему постучать, чтоб не сглазить. За стук будем с земляков деньги брать. Озолотимся.
«Хороша идея!» — подсказала Система. «Синхронизация 10, 29%».
И, наконец, на последнем витке дороги, примерно в пятидесяти метрах от дна, сканер, вдруг выдал: «Минерал не определен».
— Ого. Это что-то новенькое, — удивился я. И продемонстрировал напарнику последнее показание девайса.
— Радиация тоже в пределах нормы, — озадачился Берс. — Значит, минерал не радиоактивен. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд…
— Нужно брать образцы, — принял я решение. — Пусть ученые разбираются, что за минерал. Только, думается мне, аборигены не стали бы рыть дыру на такую глубину ради какого-нибудь мусора. Это явно что-то очень нужное.
— Всяко может быть, — покачал головой Димон. — В средние века соляные шахты в Европе на хрен знает какую глубину прорыли. Потому что соль была в цене. А сейчас ее экскаватором на соляных озерах собирают, и она нефига почти не стоит.
— Ну эти-то парни вполне продвинутыми уже были, когда карьер рыли.
— С чего ты так решил?
— Думаешь, система водоотведения сама по себе образовалась? Да еще такая, что уже много тысяч лет без сбоев работает. Не будь ее, эта дыра уже бы по самые края водой наполнилась.
— Тоже верно, — кивнул Берс. — Интересно будет в молекулярный преобразователь образец засунуть. Посмотреть, из чего минерал состоит. Не может же быть, что мы неизвестное науке вещество открыли.
— Ха! Вот это был бы прикол. Как назовем? Димониум? Дмитриум?
— Лисиум, — напарник заржал так, что его смех несколько раз отразился эхом от стен карьера.
— Ладно, «лисиум». Берем пару камней, да потопали вниз. Нужно еще дно исследовать. Меня больше тамошние растения интересуют.
— Прикол будет, если эти травки нигде, кроме дна, расти не смогут.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнул, брат. Сперва нужно найти нужную траву. Потом будем думать, как ее культивировать.