Я ведь с ним больше ни разу толком не поговорил с тех пор, как хлопнул дверью.
Асуна стояла рядом и держала меня за руку. О чем она думала? О том же, о чем и я? Или, может быть, вспоминала другого Кляйна, которого я не знал? Интересно, он дарил ей цветы? Я вот всего раз десять.
Я перевел взгляд обратно на камень.
Хакер разглядывает собственные ногти, источая почти материальную ауру неизвестно чего. Меч небрежно висит вдоль ноги.
В левой части, поближе к центру — я сам. Правой рукой с мечом чешу затылок, левая ерошит волосы Асуне — та сидит, прислонившись к моей ноге.
Вторая сидящая фигура — Эгиль. Секира прислонена к плечу, на лице добродушная улыбка.
Азалия — девушка солистка, ставит Стоуну рожки с хитрым лицом. Они разошлись через полгода.
Кибао — неопределенно хмурится непонятно чему, поджав губы. Стучит мечом по левой ладони.
Двадцать шесть живых.
Сейчас на кладбище стояло двадцать пять.
За нашими спинами — строй погибших. Все в одинаковых позах и плащах, открыты только головы.
Пятнадцать мертвых.
Всего — сорок один человек. «Вот и вся армия». Казалось, это было вечность назад. Бездну времени.
Надпись, очень короткая. Наверное, только японец мог такое написать. Хотя, теперь уже айнкрадец.
«Участники первого рейда Айнкрада.
Благодаря им этот памятник исчезнет».
И список имен.
В груди вдруг что-то резко поднялось, распухло и лопнуло в горле. Я заплакал. Сегодня было можно. Даже не над Кляйном — над всеми нами, какими мы были тогда. Нам такими уже никогда не стать.
Смогу ли я ходить по улицам без меча?
О чем мне вообще говорить с людьми из реала? О том, кто будет следующим президентом Штатов? Или о ценах на нефть?
Или, может быть, о Кляйне? Рассказать, как я пер его на спине, или как мы вшестером устроили пикник на девятом уровне? Про повидло это кретинское? Да к черту.
Если бы Диего и Кайла выжили — им бы было о чем говорить с сыном? Они бы продолжали сейчас драться? Или им стало бы плевать, как почти уже плевать Эгилю, ходящему на край ради друзей? Или они мечтали бы о новом космосе, как Хакер?
Нет ответа.
Все разошлись. Асуна постояла еще немного, сжала мою руку и тоже двинулась к выходу. Я остался стоять. За спиной вспыхнул синий свет телепорта и Молния исчезла.
— Интересно, если бы тот, кто создал этот мир стоял сейчас здесь — что бы он подумал? — спросил я в пространство.
Каяба отлепился от дерева, возле которого стоял уже минут двадцать, и, приблизившись, встал рядом. Тоже посмотрел на монумент.
— Возможно, Кирито-сан, он бы решил, что его замысел наконец воплощен. — Он помолчал. — Но я не думаю, что он был бы рад.
— Замысел? Думаете, Хитклифф-сан, у него вообще был какой-то замысел? Всё что нам сказали — приятной игры. И столько людей погибло.
— Говорят, пути Бога неисповедимы.
Бога? Этот ублюдок серьезно считает себя богом?
— А еще говорят, Кирито-сан, что им очень непросто быть.
Не знаю, что он имел в виду. Но мне отчего-то показалось, что его голос был печальным. Скорее всего, показалось, но я припомнил поход Кибао и ничего не сказал.
Просто кивнул и снова посмотрел на Кляйна.
Прости, самурай. Если что.
И прощай.
Одна тысяча пятьсот семьдесят шестой день от сотворения мира вошел в историю Айнкрада навсегда. Ему даже дали название. Много названий. Кто-то говорил просто «Тот День». Некоторые более изобретательно называли его «Днем Кристаллизации» — название через пару месяцев, поскрипев мозгами, изобрел Эрнст. В официальных документах он проходил более традиционно — «День Гнева».
День когда мир изменился.
Тем утром я стоял перед воротами в зал босса 36 го уровня и задумчиво дергал тетиву корявого лука. Рейд был назначен на вечер, но я наконец-то закончил свое творение и решил провести тест. Идея вертелась с самого Тора-Вьельдо, но терзали меня сильные сомнения, что оружие будет работать. Всё-таки, это было уже совсем не по правилам.
Нет, я не умел делать луки. Чисто теоретически знал, что они делаются из ивы, и дерево каким-то специальным образом нужно вымачивать, но всё это на уровне «где-то слышал». Так что я просто взял кусок дуба, как самого прочного, и вырезал из него дугу.
С жилами было еще хуже — как обрабатывать их, я вообще не представлял. С тетивой мне помог Ламберт. Ну как помог — за деньги. Уж не знаю, как он это сделал, но в итоге, промучившись неделю, кузнец предоставил мне что-то вроде толстой струны. Он же наделал наконечников.
Получившееся убожество весило будь здоров, а било метров на двадцать, не больше, и то половина стрел шла мимо, хотя, возможно, это уже я виноват. Однако — если стрелы будут втыкаться, а не отскакивать (что вполне возможно), то этот уродец был оружием победы.
Босс ведь не может выйти из своей комнаты. Он опасен только если войти внутрь. А я и не буду входить. Я буду спокойно стоять в коридоре, и поливать его стрелами. Час, если понадобится — два. Но зато — совершенно безо всякого риска.
Я снова дернул тетиву и смерил противника взглядом. В этот раз уровень был водным — морское побережье, и внутри меня ждал огромный краб.
Ладно, хватит дергаться. Я поглубже вздохнул, взял из принесенной вязанки стрелу и поднял оружие. Прицелиться, пли!
Стрела улетела в противоположный конец зала. Я ругнулся и взял еще одну. Попал с третьего раза. Стрела ткнулась крабу в ногу и застряла. Неглубоко, но все-таки она застряла, а не отскочила и не сломалась. Ну кто тут герой Айнкрада?
Краб повернулся и пошел ко мне. Мне же лучше — дальше порога он не уйдет, а целится удобнее. Я ухмыльнулся и выстрелил снова. И еще один раз. И тут он шагнул через порог.
Ухмылка у меня с лица мгновенно слетела, я оцепенел.
Босс вышел из комнаты? Так же не бывает! Хотя — бывает. Со мной. Когда я делаю какую-нибудь хрень. Начинаю болтать с торговцами, например. Или катаюсь на драконах. Луки изобретаю.
Краб сделал еще шаг. Я развернулся и бросился бежать, но не успел. Заметив, что добыча собирается сделать ноги, монстр резко ускорился, и между мной и выходом упала клешня. Вторая (против всякой биологии их было две) тут же попыталась перекусить меня пополам.
Я отбрасываю чертов лук в сторону и плюхаюсь на пол — над головой щелкает. Чуть ли не из положения лежа отскакиваю назад и вынимаю клинки. Начинаю пятиться. Все очень плохо.
Босс. Я один на один с боссом уровня. По собственной глупости. Стопроцентная смерть. Да, вроде бы Киригая завалил одного, но то Киригая. И в мультике. Тут не мультик. Здесь это вам не там. Что мне делать-то, мать твою?!
Краб мне время на подумать давать решительно не желал и рванулся вперед со всех своих ног, с явным намерением меня распотрошить. Я натуральным образом заорал и рванул в единственном доступном направлении — в комнату босса. Чуть ли не за секунду пролетел весь зал и дернул дверь на лестницу. Там узко, выйду наверх, у меня есть кристаллы… Дверь была заперта. Видимо, они открываются только после смерти босса — до этого никто не рисковал проверить.
Я снова упал на пол и надо мной в стену с грохотом впечаталась огромная туша. Ползком, прыжком из-под ног, быстро! И бежать обратно!
На этот раз я успел. Пролетел в проход, сходу в еще один, завернул в какую-то комнату, в другую. Остановился только на предыдущем уровне лабиринта. Здесь прижался к стене и, безуспешно пытаясь унять бешено колотящееся сердце, сполз по стене. Это было близко.
Запрокинул голову и с чувством выматерился на чистом японском языке. Никогда. Никогда больше не делать ничего подобного. Закопать свою вундервафлю, и никому про нее не рассказывать. Асуна и так промолчит, Ламберт… Ламберту денег дам. Много.
Немного отдышавшись, я поднялся и с дрожью в ногах зашагал обратно. Осторожно выглянул — безопасно, босс уже снова был на своем положенном месте. Я, воровато оглядываясь, цапнул лук со стрелами и снова скрылся в проходе.