Вместе с тем, корпоративный, или акционерный капитал раздвоен, и фиктивный капитал представляет собой только одну из его сторон. Другая сторона данного капитала представлена действительным капиталом, в состав которого входят используемые корпорацией средства производства и рабочая сила. Если фиктивный капитал неосязаем, а колебания его рыночных оценок вне связи с реальными процессами в общественном производстве напоминают нам движение мнимых величин, то действительный капитал вполне осязаем и реален.
Особо отметим, что раздвоенность акционерного капитала не следует понимать в том смысле, что его стороны существуют независимо друг от друга: одна как капитал, который воплощает в себе титул корпоративной собственности и представлен ценными бумагами; другая как капитал, который воплощает в себе функционал корпорации, ее деятельное начало и представлен реально применяемыми факторами корпоративного производства[87]. Речь идет о диалектической взаимосвязи двух противоположных и нуждающихся друг в друге сторон – фиктивного и действительного капиталов корпорации.
Оценивая результаты взаимодействия двух сторон акционерного капитала, полученные уже в середине XIX столетия, К. Маркс пришел к выводу, который, на первый взгляд, может показаться совершенно оторванным от реалий капиталистического способа производства: создание и развитие акционерных обществ привело к упразднению капиталистического способа производства в пределах его самого[88]. Однако более глубокое осмысление процесса развития корпоративного капитала позволяет понять истинное значение данного вывода: развитие кредита, возникновение крупных фабрик, опирающихся на результаты кооперации частных рабочих сил и средств производства, наконец, возникновение и широкое распространение акционерных обществ – все это свидетельствует о последовательном накоплении в недрах существующего способа производства таких форм, которые являются переходными к качественно новому, ассоциированному способу производства.
Спустя полтора века последовательное утверждение цифровых технологий обеспечивает дальнейшую подготовку перехода к ассоциированному способу производства. Однако при этом упразднение капиталистического способа в его собственных пределах протекает как дальнейшее движение его внутренних противоречий:
– деньги становятся цифровыми деньгами, в которых предельно замаскирована их связь с какими-то реалиями общественного производства. Указанное обстоятельство не только несет в себе угрозу стремительного разрушения всей финансовой структуры современного мира, но и порождает представления о возможности быстро разбогатеть, существуя в депрессивных зонах с разрушенной инфраструктурой и занимаясь созданием («майнингом») криптовалют;
– мир ценных бумаг расширяется настолько, что стоимость представленного ими фиктивного капитала многократно превышает стоимость функционирующего в общественном производстве действительного капитала[89]. Это вызывает в сознании людей иллюзию того, что мнимое доминирует над реальным. Однако периодически повторяющиеся кризисы в движении капиталистического способа производства приводят к коррекции общественной оценки фиктивного капитала и, тем самым, избавляют нас от указанной иллюзии;
– в цифровой экономике раскрытое К. Марксом упразднение капиталистического способа производства в его собственных пределах сопровождается возникновением невиданных ранее возможностей дальнейшего развития производительных сил, которые в руках группы частных лиц могут стать средством монопольной власти над обществом. Такие возможности развития производительных сил нуждаются в адекватных формах общественного контроля, без которых они способны обернуться новыми оковами для общества, например, воплощением хорошо известных идей «цифрового концлагеря». Современный опыт государственно-монополистического регулирования развития экономики и общества в условиях пандемии свидетельствует о «достижениях» в предметном воплощении указанных идей[90];
– в условиях глубокого финансового преобразования капиталистического способа производства и доминирования финансовых рынков над остальными рынками овладение существующей финансовой олигархией контролем над созданием и применением цифровых технологий приводит к уродливой трансформации указанного господствующего слоя общества, проявлениям масштабной безответственности, прожектерства, направлению огромных средств для реализации дорогостоящих, но бессмысленных или вредных для общества проектов, накоплению множества острых проблем общественного развития, не находящих своего разрешения и др. Указанные эффекты наиболее выпукло представлены на периферии развития современного капитализма[91];
89
90
91