Пусть аналитики говорят и пишут что угодно, я уверен: возрождение страны искать нужно не в нанотехнологиях, а в тоталитарной монополии на водку. Тут отдает тавтологией, но я бы выразился еще крепче: всеобщая полная тоталитарная монополия Производство, оптовая и розничная ее продажа должны осуществляться исключительно в казенных заведениях. Акциз паллиатив, припарка на протез. Не работает в наших условиях.
А еще говорят, что водка продляет жизнь не только стране, но и самому потребителю. Правда-правда! Смущает, конечно, факт, что продолжительность жизни в России много меньше, нежели во многих других странах, но это, верно, от невозможности пить качественную менделеевскую водку. Всякие настойки боярышника и разжигатели каминов путают статистику. Сорок объемных процентов спирта, шестьдесят воды, и больше ничего вот идеал, завещанный предками, за который стоит бороться, бороться и еще раз бороться.
В каждом городе, в каждом селе, в каждой школе следует установить памятники Дмитрию Ивановичу Менделееву, если средства позволяют в полный рост из бронзы, если нет, то хотя бы гипсовый бюст.
И неважно, если выяснится, что к производству водки он отношения не имел, а изучал спиртоводные смеси исключительно в теоретических целях, ибо еще Кирхгоф говорил, что нет ничего практичнее хорошей теории.
А разве была бы возможна электрификация всей страны без Кирхгофа?
Алла Аршинова
Беседы о современной физике
Запуск LHC (Large Hadron Collider — Большого адронного коллайдера, самого высокоэнергетичного ускорителя в истории) стал одним из наиболее масштабных событий в мире науки за последнее время. Долгий подготовительный этап завершен, поломка устранена, калибровка аппаратуры закончена, и теперь беспрецедентный эксперимент, наконец, начался. За работой коллайдера с интересом следит все научное сообщество. От него ждут ответов на многие вопросы фундаментальной физики. Как себя вела Вселенная в первые доли секунды своего существования? Как изначально частицы получали массу? Почему антиматерия отличается от материи? И, главное, будут ли на LHC происходить новые, выходящее за рамки известных нам физических законов, события? И на этот вопрос у каждого свой ответ. Кто-то стоит на позиции нерушимости законов общей теории относительности и Стандартной Модели, а кто-то не отрицает возможности подтверждения экзотических теорий. Но все сходятся в том, что дополнения к уже имеющимся знаниям будут получены.
Начало работы LHC стало поводом для размышлений о физике высоких энергий вообще, и о том, какой вехой станет для нее запуск Большого адронного коллайдера. Разъяснить ситуацию согласился Валерий Рубаков, академик РАН, профессор кафедры физики частиц и космологии физического факультета МГУ, главный научный сотрудник отдела теоретической физики Института ядерных исследований РАН.
Валерий Анатольевич, многие считают, что запуск LHC — это наиболее значимое событие в физике высоких энергий за последнее время. Вы согласны с этим?
Согласен, конечно.
Часть работы российских ученых для LHC велась в Институте ядерной физики СО РАН. А какой еще был вклад?
В LHC есть ускорительная часть, а есть детекторная. Ускоритель ускоряет частицы, а детектор детектирует продукты реакции, которые получаются при столкновениях. Если говорить об ускорительной части, то львиную долю, действительно, внес ИЯФ СО РАН. Ускорительные установки и оборудование также поступали из Протвино, какая-то часть из нашего института. А детекторы разрабатывались при участии всего российского сообщества, всех институтов, занимающихся физикой высоких энергий, и некоторых университетов. Очень большой вклад внеси Санкт-Петербургский Институт ядерной физики РАН, московский Институт теоретической и экспериментальной физики, МИФИ, МГУ, ФИАН… Я, наверное, кого-то забыл. Все институты, занимающиеся физикой высоких энергий, так или иначе, в большей или меньшей степени вложились, в первую очередь, интеллектуально, а это самое ценное. И, конечно, материально. Я боюсь называть точные цифры, но количество физиков, только физиков, не учитывая инженеров, которые занимаются на детекторах LHC обработкой результатов и подготовкой аппаратуры, из России — это 200–300 человек. Плюс к этому — инженеры. А ИЯФ для ускорительной части сделал подавляющий объем работ.