Многие ли сегодня согласятся расстаться с заначками, обменять хранящиеся за подкладкой или под половицей рубли, фунты, евро и доллары на облигации государственного займа, буде таковые государство напечатает? Обменять с условием, что через пять, в крайнем случае через десять лет государство им вернёт вдвое? Если, конечно, народ не попросит отсрочить выплату ещё на двадцать пять лет.
Написал, представил и вижу – а ведь согласятся! Не все, но многие. При соответствующей рекламной подготовке (на экранах телевизоров благостные пенсионеры на фоне уютного домика, молодые супруги на яхте и т.п.) денежки потекут из карманов граждан в тайное измерение Зет если не Амазонкой, то Яузой.
И возникает подозрение: вдруг государству просто необходимо иметь под рукой как можно больше людей с ай-кью в районе семидесяти? Они, такие люди, хоть порох и не выдумают, зато охотно подпишутся на заём или поверят в целительную силу утренней мочи, чудесного противоатомного фильтра и крема «панамавир». Их легче науськать на врагов и просто непохожих. Послать за три моря защищать демократию или очистить мир от низших рас.
Среди таких людей власть чувствует себя мудрой, дальновидной и стабильной раз и навсегда. Если рейх – то тысячелетний. Если сплотила – то навечно.
А порох и остальное выдумают другие люди. В крайнем случае, можно купить лицензию. Или переманить специалиста. Или взять его в плен.
Кафедра Ваннаха: Флот-невидимка
Михаил Ваннах
Опубликовано 23 декабря 2011 года
Вот свеженькая, образца 2011 года, книжка в бумажной обложке – Х. Хартман, «Псевдоним Барбаросса: германская война на Востоке 1941-1945» (Christian Hartmann, Unternehmen Barbarossa: Der deutsche Krieg im Osten 1941-1945). И вот приведённые в ней данные о потерях СССР в той войне – 26,6 миллиона душ. 11,4 миллиона – военнослужащие, в том числе 3 миллиона замученных в лагерях для военнопленных. А 15,2 миллиона – Христиан Хартманн отмечает число это восклицательным знаком – гражданские. Нонкомбатанты. 2,4 миллиона – евреи, о которых вспоминает фонд «Холокост».
Остальные – просто nе, кого не вспоминает никто. Разорванные горячим металлом в Ленинграде и Сталинграде. Сожжённые термитом в маленьком Дорогобуже. Дети, умершие от голода. Не пережившие горячки в теплушках… Ну а тем подросткам, кого чахоточно сопящие от перенапряжения паровозы всё же дотащили до сибирских руд, приходилось становиться к рукояткам ДиПов. И, в потёмках и холоде наспех сооружённых цехов, гнать программу. Нет, программу не цифровую, а производственную. Пытаясь догнать и перегнать заводы Рура. Постоянно думая о еде.
И вот, чтобы развлечь тех мальчишек, большинства из которых нет уже среди нас, Николай Николаевич Шпанов (специализирующийся на тогдашнем хайтеке, редактор «Вестника воздушного флота», автор биографий создателей тепловых двигателей – Папена, Уатта, Ленуара) написал роман «Война невидимок».
Первая часть его – «Тайна профессора Бураго» выходила с 1943-го по 1944-й годы шестью маленькими выпусками в бумажных обложках с красочными рисунками Петра Алякринского (того, кто иллюстрировал «Аэлиту»). Борьба советских разведчиков и учёных с фашистами проходила среди роскошно (по военно-тыловым меркам) накрытых столов, изобилующих салатами под майонезом. Ну а предметом этой борьбы был секрет невидимости боевых кораблей.
Stealth-технологии действительно широко применяются на современных флотах. Первыми необходимость их почувствовали германские подводники во время Битвы за Атлантику. Поисковые радары союзных кораблей, которыми обзавелись сначала новые эсминцы, а потом и фрегаты с корветами, и самолёты, сперва загнали их под воду, заставляя дизеля «дышать» через изобретённые голландцами шнорхели, а потом, с освоением более высоких частот, позволили обнаруживать и коротенькие дыхательные трубки. Тогда-то немецкие специалисты и начали экспериментировать с введением ферромагнетиков в резиновые покрытия шнорхелей, стремясь поглотить сигнал локатора.
Современные технологии флотской невидимости, широко используя радиопоглощающие и радиопрозрачные материалы, всё же скорее базируются на компьютерном синтезе таких форм корпуса и надстроек корабля, которые способны отразить сигнал в сторону от приёмной антенны радара. (Соседний завод на свои средства, скажем, отработал новую форму установки спаренной автоматической корабельной пушки, резко снижающую её вклад в ЭПР корабля…)