Новый размер Млечного Пути, оценённый Шепли по распределению шаровых скоплений, оказался гигантским. По первым оценкам, Солнце находилось в 20 килопарсеках от центра Галактики (позже, правда, выяснилось, что это значение переоценено более чем в два раза, но порядок величины уже не изменился). Казалось, что ни для чего другого, сравнимого по масштабам, во Вселенной просто не остаётся места.
Однако примерно в те же годы росло и число сторонников идеи о том, что независимо от роли шаровых скоплений островными вселенными следует всё-таки считать спиральные туманности. Доводы (в отсутствие прямых наблюдений звёзд) были такими. Во-первых, в отличие от звёзд, спиральные туманности не концентрируются к плоскости Млечного Пути. Они обладают высокими лучевыми скоростями, сотни километров в секунду, — слишком много, чтобы сохранить гравитационную связь с Галактикой. Тёмные прожилки в спиралях напоминают тёмные облака в Млечном Пути. Спектры спиральных туманностей чаще всего похожи на спектры звёзд, а не на спектры газовых туманностей. Многие из них выглядят такими же плоскими, как Млечный Путь и т.п.
Кроме того, в спиральных галактиках не были видны обычные звёзды, но время от времени в них уже тогда удавалось различить вспышки новых звёзд. И эти вспышки оказывались в среднем на 10-13 звёздных величин слабее, чем вспышки новых в нашей Галактике. Либо мы предполагаем, что новые звёзды в спиральных туманностях кардинально отличаются от галактических новых, либо расстояния до этих туманностей измеряются миллионами световых лет... И тогда, сопоставив расстояние и средний угловой размер, мы получаем, что типичная спиральная туманность имеет тот же размер, что и Млечный Путь.
Шепли поначалу категорически возражал против внегалактической интерпретации спиральных туманностей. В 1919 году он опубликовал работу "On the Existence of External Galaxies", в которой, как ему казалось, разбил все перечисленные доводы. Закономерности в распределении спиралей относительно Млечного Пути подчеркивают их связь с ним. Высокие лучевые скорости встречаются не только среди спиралей, но и среди звёзд; значит, в Галактике есть какой-то внутренний механизм, позволяющий разгонять вещество. Среди новых звёзд в спиралях попадаются особо яркие экземпляры, светимость которых на удалении в миллионы световых лет превосходила бы все мыслимые пределы, никогда не встречающиеся у галактических новых (мы теперь называем эти рекордные новые сверхновыми).
Наконец, в то время некоторые наблюдатели утверждали, что им удаётся наблюдать вращение спиральных туманностей! Зафиксированная в этих наблюдениях угловая скорость на расстоянии в миллион световых лет соответствовала бы совершенно невероятным линейным скоростям.
В конце 1919 года основатель обсерватории Маунт-Вилсон Джордж Хейл предложил Национальной академии наук США провести на апрельском совещании лекцию, оплаченную из фонда памяти его отца, причём устроить её в форме спора о теории относительности или об «островных вселенных», с тем, чтобы двое учёных преподнесли бы два противоположных взгляда на проблему, а потом подискутировали бы о них. Сам Хейл выбрал теорию относительности, но секретарь академии Эббот отверг это предложение. «Я бы предпочёл тему, в которой набралось бы полдюжины членов академии, способных понять хоть несколько слов из выступлений докладчиков», — писал он Хейлу. «Островные вселенные» его, впрочем, тоже не прельщали, ибо тема казалась никому не нужной, но за лекцию платил фонд Хейла, и потому альтернативные предложения Эббота — ледниковые периоды или что-то из биологии — не прошли. 26 апреля 1920 года в Вашингтоне состоялось публичное выступление Харлоу Шепли и Хебера Кертиса, позже получившее красивое имя «Великого спора». И это было, наверное, последнее публичное выступление, в котором утверждалась уникальность Млечного Пути. Нечасто, наверное, уход концепции удаётся датировать с такой точностью.
Дальше всё двигалось очень быстро. Появление стодюймового рефлектора обсерватории Маунт-Вилсон (США), увидевшего «первый свет» 95 лет назад, в ноябре 1917 года, позволило поставить на рутинную основу наблюдения отдельных звёзд во внегалактических туманностях и определять расстояния до них по измерениям периодов цефеид. По-видимому, первой подлинно внегалактической системой, расстояние до которой было измерено таким способом, стала неправильная галактика NGC6822, однако настоящим началом внегалактической астрономии считается определение «цефеидного» расстояния до спиральных туманностей М31 и М33 Эдвином Хабблом.