Теперь подводим итоги нашего аудиоквиза. Язык, как мне думалось, будет угадать очень непросто. В какой-то момент я даже испугался, что возникнут проблемы и мы вообще не получим победителя. Как водится, читательский гений оказался величественнее самых смелых моих надежд: правильный ответ на аудиовикторину прислали два человека, причем сделали это очень быстро: наш победитель — Виталий Кочетков — угадал уже через час после публикации квиза, а его runner-up — Дмитрий Каданцев — подоспел еще через 39 минут.
Итак, правильный ответ: в аудиклипе в минувший вторник звучал язык индейцев чероки! Вот логика, позволившая победителю правильно угадать загадку: «Сначала на слух мне отдаленно напомнил финский, но явно не он и мелькнула мысль «может язык маленького народа саами?», начал искать по ютюбу saami. Но внимание с первого прослушивания зацепило слово «осиийоо». Произнесено подряд двумя собеседниками. Похоже на приветствие или прощание. А дальше поиск в этом направлении со всевозможными сочетаниями o-s-s-i-o вывел на какой-то узбекский сериал, а потом (похоже случайно, потому что воспроизвести еще раз поиск не получилось :) на индейцев Чероки».
Вот она — зацепка! Ее же ухватил и Дмитрий: «Ключевое слово — Оу Се Оу (Oh-see-YOH). Приветствие чероки».
Вариант саами, кстати, прозвучал в ответах неоднократно: добрая дюжина читателей почему-то ухватилась именно за этот народец. Я даже думкой дурной попробовал богатеть, пытаясь разузнать — не потребляют ли чероки пельмени (слово это — в оригинале «пельня́нь» — заимствовано из языка других финно-угров — народа коми, и означает «хлебное ухо»), но вовремя остановился.
Что ж, поздравляем еще раз нашего победителя — Виталия Кочеткова — и ждем следующих викторин!
Всемогущество денег между грёзами и явью, или Диван посреди России
Василий Щепетнёв
Опубликовано 25 февраля 2013
Девятнадцатый век показал наглядно, что для денег, если их много, невозможного до смешного мало. Волжских бурлаков сменили колёсные пароходы. Прорыты, пусть не без скандалов, Панамский и Суэцкий каналы. Построены огромные заводы. Ротшильд стал бароном. На океанские просторы вышли лайнеры-дворцы, комфортабельные, быстрые и безопасные («Титаник» — во-первых, дитя двадцатого века, и, во-вторых, он есть исключение, подтверждающее правило). Старый и Новый Свет связал телеграфный кабель. Железные дороги прошили американские прерии и российское бездорожье. И так далее, и тому подобное. Нет, даже большие деньги пока не могли гарантировать их обладателям биологического бессмертия, но ударение здесь ставили на «пока», а иные и вовсе считали, что проблема решена, просто сохраняется в тайне во избежание негативной реакции общества. Ну, а то, что любовь нельзя купить… Если вы так говорите, то либо шутите, либо у вас нет настоящих (в смысле больших) денег. Поскольку же настоящих денег у большинства не было, нет и не предвидится, то большинством и решили: да, любовь купить нельзя. Проверять на практике, впрочем, не пробовали. За отсутствием требуемых средств.
Вот и героями литературных произведений, вытесняя рыцарей и принцев, потихоньку становился богач, а лучше – сверхбогач. Прежние персонажи авантюрных произведений стремились к знатности и славе – совершить подвиг и заполучить рыцарские шпоры, маршальский жезл или даже корону. Персонажи новые хотели найти, украсть или, в крайнем случае, заработать миллион. Амадис Гальский, Ланселот и д’Артаньян уходят в тень, уступая место графу Монте-Кристо и Френсису Моргану («Сердца трёх», Джек Лондон). Без колоссального капитала, пусть и на втором плане, не было бы ни «Наутилуса», ни «Колумбиады», ни Франсевилля (всё – из Жюля Верна).
Мнение, что деньги могут почти всё, в свою очередь привело к мысли, что если что-то не получается, почти всегда в этом виновато отсутствие денег. Плоха медицина – вина в мизерном финансировании. Никудышное образование – вина в мизерном финансировании. Наука шагает назад, да не по два шага, а бегом – вина в мизерном финансировании.
Вспомним Гоголя: