Когда 15 апреля у финишной черты бостонского марафона с разницей в десяток секунд рванули две кастрюли-скороварки (повезло: установлены были в ногах, отчего и погибших оказалось мало — волна шрапнели прошла ниже жизненно важных органов), у правоохранительных органов не было ни одной надёжной зацепки. Записи с сотовых станций, очевидно, оказались бесполезны (бомбы активировались пультом дистанционного управления от игрушек), а по числу полицейских камер видеонаблюдения Бостон (спасибо правозащитникам!) занимает одно из последних мест в Штатах. Так что ФБР и полиция обратились к очевидцам, у которых скопились поистине тонны фотографий и видеозаписей, сделанных незадолго до взрыва и сразу после него, с просьбой поделиться любой и каждой уликой. Повезло, конечно: марафон был заметным событием по местным меркам, так что, естественно, множество людей пожелали запечатлеть его на память. Вот из предоставленной ими массы кинофотодокументов за трое суток работы и удалось отфильтровать нужное: двух молодых людей, выделявшихся на фоне толпы.
Эти двое, нагруженные поначалу рюкзаками, никуда не торопились, не нервничали, действовали явно по плану. На них, как потом скажут в полиции, «сходились тысячи улик» из предоставленных очевидцами медиаматериалов. Проблема, однако, была в том, что качество снимков и видеозаписей оказалось далеким от желаемого. Даже установить национальность подозреваемых по ним не было возможности. Поэтому до сих пор неясно, как именно ФБР, полиция и другие службы, привлечённые к расследованию, вышли на фамилию Царнаевых. Одни верят в туманную официальную версию, согласно которой следователям «помогли свидетели» (в частности, один из очевидцев, которому оторвало ноги: в госпитале он нашёл силы, чтобы описать подозреваемых и, возможно, составить их фотопортрет). Другие склоняются к мнению, что ФБР использовало суперсовременные инструменты цифрового анализа и биометрической идентификации, позволяющие точно измерить пропорции лица даже по мутным, сделанным под большим углом фотографиям (такое якобы возможно с помощью программ от компании MorphoTrust, работающей в том числе на американские спецслужбы); имея на руках эти цифры, предположительно, легко идентифицировать каждого гражданина, получившего биометрический паспорт (США выдают их уже шесть лет).
Так или иначе, личности подозреваемых после публикации снимков были установлены меньше чем за сутки — и контакты с общественностью, прежде всего посредством интернета, без сомнения, сыграли тут важную роль. Два года назад, вылавливая зачинщиков уличных беспорядков, лондонская полиция тоже обращалась к сетянам с просьбой помочь в установлении личностей (см. «Революционные технологии»). В Бостоне этот механизм работал на порядок эффективней за счёт того, что доступ общественности к ходу расследования был прямым и почти неограниченным. Через социальные сети — Twitter, Facebook — распространялись официальные заявления, свежая информация, корректировались ошибки СМИ, давались ответы на вопросы. В совокупности с твитами самих очевидцев это давало ощущение вовлечённости в расследование, а обыватель о большем и не мечтает.
В результате к концу недели только у бостонской полиции в Твиттере насчитывалось около 300 тысяч фолловеров. А за последним актом драмы 19 апреля наблюдали в прямом эфире как минимум четверть миллиона человек. Когда Джохара обнаружили в яхте, кто-то из местных настроил свой радиосканер (приёмник, позволяющий отслеживать активность в нескольких диапазонах сразу) на полицейские частоты и вёл прямую трансляцию через веб-сервис Ustream («сам-себе-телеканал», позволяющий одиночкам вещать на большую аудиторию и уже прославившийся репортажами из Сирии и зон стихийного бедствия в Штатах). Американская полиция свои переговоры почему-то не шифрует, но и мешать желающим ретранслировать их в Сеть не стала, а лишь ограничилась просьбой не раскрывать координаты точек, в которых ведётся операция.