Украденные и (или) незамеченные открытия — тоже скользкая тема. С одной стороны, есть наша местная традиция опубликовать результат в каком-нибудь не очень популярном издании, а потом жаловаться, что на него не обратили внимания. Вчера только обсуждали с коллегами две статьи, напечатанные в «Вестнике N-ского университета». Работы весьма высокого уровня, но их не прочитают не только за рубежом, о них и в России почти никто не узнает! С другой стороны, действительно существует определённая тенденция «проходить мимо нас». Не будучи специалистом в космологии, я не берусь комментировать ситуацию с результатами «Реликта-1», о которых спросили в комментариях к предыдущей колонке, но несколько ссылок для размышления дам: 1, 2, 3, 4, 5. Если говорить о более мелком уровне, я сам наблюдал, как в библиотеке иностранного института читатели просматривали западные журналы и систематически обходили стороной наш «Astronomy Reports» (перевод «Астрономического журнала»). На вопрос «Почему?» внятного ответа я не получил. Рейтинг у наших журналов, конечно, мал, но хотя бы на оглавление-то можно взглянуть!
Теперь к первому утверждению. Слова о том, что в России было мало учёных мирового уровня, представляются весьма странными. Ни запускать ракеты, ни перекрыть Енисей без таких учёных было бы невозможно. И астрономия наша вовсе не обделена большими именами. Я просто перечислю несколько российских или советских учёных, получивших результаты мирового уровня и сыгравших важную роль именно в науке о небе (даже если формально они астрономами и не являлись). Перечисление, конечно, не претендует ни на полноту, ни на какую-то ранжированность и отражает мои собственные познания и предпочтения. Под мировым уровнем я имею в виду не «личностный» уровень человека, а именно его признание в мире, которое, конечно, может быть отягощено случайными обстоятельствами.
Мне самому по кругу занятий приходилось иметь дело как минимум с двумя отечественными результатами мирового уровня: моделью турбулентности Колмогорова и моделью аккреционного диска Шакуры — Сюняева. Интересно, что в обоих случаях речь идёт не о каком-то перевороте в науке, а о простых формулах, которые, однако, оказались настолько всеобъемлющими, что нашли применение далеко за рамками исходных работ. Статья Н.И. Шакуры и Р.А. Сюняева «Black holes in binary systems. Observational appearance», опубликованная в 1973 году (сорок лет назад — юбилей!), была с тех пор процитирована около 6000 раз! Ни одна другая российская научная статья близко не подошла к этому уровню; среди всех статей, включённых в библиографическую систему ADS, по цитированию работа Шакуры и Сюняева занимает 16-е место. При этом, рискну предположить, значительное количество этих шести тысяч цитирований не имеют отношения ни к чёрным дырам, ни к двойным системам. Шакура и Сюняев предложили универсальный способ описания аккреционных дисков, который работает и в протопланетных системах, и в активных ядрах галактик, и в двойных системах, где один компонент наматывает на себя вещество другого компонента…
На статью А.Н. Колмогорова «Локальная структура турбулентности в несжимаемой вязкой жидкости при очень больших числах Рейнольдса» (ДАН СССР, 1941) ссылок как будто бы меньше; система ADS даёт число 1274, но колмогоровская турбулентность — это уже такая классика, что её могут упоминать и без цитирования.
Конечно, нельзя обойти вниманием И.С. Шкловского. Сам я его результатами непосредственно не пользуюсь, но обязательно упоминаю в лекциях как человека, заложившего (среди прочего) основы радиоастрономии и, в частности, первым указавшего на возможность наблюдения молекулярных спектральных линий. Этим он, по сути, открыл двери наблюдательной астрохимии. Линию межзвёздного водорода на 21 см первым предсказал Х. ван де Хюлст, но на поиск этой линии Юэна и Парселла вдохновили расчёты её интенсивности, выполненные Шкловским. Шкловский также совершил почти невозможное — стал известен в мире как популяризатор науки.