Сейчас большинство специалистов считает, что природу 11-летнего (22-летнего) цикла солнечной активности нужно искать внутри самой нашей звезды. Однако тема планетного воздействия на Солнце полностью не закрыта, и статьи о нём продолжают время от времени появляться. Недавно очередную такую работу опубликовали Никола Скафетта и Ричард Уиллсон. Другие специалисты-солнечники относятся к изысканиям Скафетты скептически. Да это и по публикациям видно: в своих статьях он, как правило, стоит либо единственным автором, либо первым из очень незначительного списка соавторов — верный признак человека, в одиночестве долбящего сомнительную идею. Однако его статьи нет-нет да и публикуют рецензируемые журналы, так что у меня есть моральное право о нём упомянуть.
Так вот, пишут Скафетта и примкнувший к нему Уиллсон, допустим, что сторона Солнца, обращённая к Юпитеру, обладает чуть более высокой температурой. Из-за этого мы на Земле должны фиксировать более интенсивное солнечное излучение всякий раз, когда Земля оказывается где-то между Солнцем и Юпитером, то есть примерно каждые 1,09 года (синодический период Юпитера). По мнению Скафетты и Уиллсона, именно такая периодичность обнаруживается в спутниковых данных об интенсивности солнечного излучения на орбите Земли, доказывая, что Юпитер как-то влияет на Солнце.
Это, правда, не объясняет 11-летнего цикла. Здесь Скафетта предлагает вернуться к старой идее о том, что к воздействию Юпитера следует добавлять влияние других планет. Например, в другой статье Скафетта утверждает, что, комбинируя планеты, 11-летний период можно объяснить и не один раз: при помощи сочетания Венеры, Земли и Юпитера или даже при помощи только Венеры и Меркурия.
Объяснить — это, конечно, громко сказано: с конкретными объяснениями пока дело обстоит туго. Начнём с того, что приливное воздействие Юпитера и других планет в разных сочетаниях, по мнению Скафетты (он называет это воздействие приливным массажем) и других сторонников этой идеи, увеличивает энерговыделение Солнца, повышая температуру в недрах или, например, «закачивая» в солнечное ядро дополнительный водород. При этом за счёт высокой чувствительности термоядерных реакций к параметрам среды можно получить значительный отклик на незначительное приливное воздействие планет. Однако выделение энергии в ядре — это одно, а внешние проявления солнечной активности — другое. Если повышением светимости ещё можно кое-как «объяснить» поярчение Солнца со стороны Юпитера, то с пятнами и прочим всё уже не так очевидно.
Да и с поярчением не очень ясно: считается, что энергия из недр Солнца добирается до поверхности не мгновенно, а очень даже медленно — возможно, миллионы лет. Даже если Юпитер и компания там внутри что-то модулируют, пока эти модуляции доберутся до поверхности, они будут безнадёжно утеряны. Чтобы решить эту проблему, Скафетте приходится постулировать существование механизмов быстрого переноса энергии, возможно, связанных с распространением волн в теле Солнца. Критики же считают, что ни один из мыслимых на сегодня механизмов не в состоянии обеспечить нужного повышения светимости и усиления магнитной активности.
Однако это может быть верным только в отношении 11-летнего цикла, но не других, более длительных. Подробный их анализ был проведён недавно в работе Абре с коллегами, которые исследовали вариации в гравитационном воздействии на Солнце всех планет Солнечной системы. При этом они не просто подыскивали нужные периоды, как делает Скафетта, а суммировали всё и искали периодичности в полном «сигнале». И нашли их! Оказалось, что время от времени повторяются некие конфигурации планет, которые действительно усиливают или ослабляют их совокупное влияние на Солнце. И те же самые периоды видны и в содержании космогенных изотопов — индикаторов солнечной активности — на протяжении последних нескольких тысяч лет. В их число попал и примерно девяностолетний период Гляйсберга, и двухсотлетний — Зюсса (с которым повторяются глубокие минимумы солнечной активности наподобие маундеровского), и ещё более длительный, пятисотлетний период…