SnapChat в том виде, как мы его сегодня знаем, — это детище Benchmark Capital, которая вывела идею Шпигеля и Мерфи на орбиту. В своё время Benchmark пыталась вложиться в Instagram, однако видного венчурного капиталиста обскакал все тот же вездесущий Цукерберг, который год назад действовал точно таким же брутальным образом, что и сегодня с SnapChat: выложил на бочку с ходу миллиард долларов. В отличие от SnapChat, сердца инстаграмщиков мигом растаяли, и они с чистой совестью легли под Facebook.
Benchmark Capital в 2012 году сильно разозлилась и, затаив зуб на Цукерберга, принялась искать что-то похожее на Instagram. Этим похожим оказался сервис SnapChat, в который и было вложено $13 млн. Именно на эти деньги проект Шпигеля / Мерфи и раскрутился.
В свете сказанного можно, конечно, предположить, что SnapChat отказался от $3,2 млрд Цукерберга потому, что предложение исходило именно от Цукерберга, «обидчика» Benchmark, но эта версия романтически наивна. В мире больших денег никто никогда ни на кого не обижается: там только считают. Хорошо и внимательно.
Можно не сомневаться, что венчурный капиталист Benchmark устами юного Шпигеля показал Цукербергу от ворот поворот только потому, что держал в голове более привлекательную сделку. Что и не преминуло просочиться в прессу: очень быстро после отказа от $3,2 млрд стало известно о другом предложении, поступившем SnapChat от китайских товарищей. Ещё до того, как на горизонте нарисовался Марк, интерес к антисоциальной сети Шпигеля / Мерфи проявил Пони Ма, один из учредителей Tencent, входящей в тройку самых крупных интернет-бизнесов Поднебесной.
Оказалось, что Пони Ма был даже щедрее Марка Цукерберга, поскольку предложил за стартап целых $4 млрд. Как видите, никакой сенсации на поверку в «сенсационном» отказе SnapChat от $3,2 млрд как бы и нет. Да и откуда ей взяться, если на столе все время лежало более привлекательное предложение?
Не всё, однако, так однозначно в нашей истории. Если бы вся интрига сводилась к закулисным заявкам из Китая, её бы и не стоило так долго мусолить. Дело в том, что разговорами о венчурных капиталистах мы несколько деформировали реальность. А реальность такова, что, независимо от вложений Benchmark Capital, компания SnapChat была и остаётся собственностью Эвана Шпигеля и Бобби Мерфи! Причём их доля в ней — решающая.
Иными словами, если бы не личный фактор, то никакого отказа от $3,2 млрд, которые Марк Цукерберг выложил наличными на бочку, не было бы, какую бы там обиду ни затаила Benchmark Capital на Facebook после неудачной попытки закрепиться в Instagram. Стоило Эвану Шпигелю реально захотеть получить эти деньги, его никто не смог бы остановить. Он бы продал волевым решением SnapChat, вернул Benchmark Capital полагающиеся ему $13 млн первичных инвестиций плюс любые проценты и любую заранее оговорённую долю — и был бы таков!
Но Эван Шпигель ничего не продал. Вполне вероятно, что его тоже заинтересовали перспективные переговоры с китайцами, однако предложение Tencent, каким бы большим в денежном выражении оно ни было, не может конкурировать по притягательности с предложением Facebook: магия наличных денег «здесь и сейчас» не имеет конкурентов в подлунном мире!
$3,2 млрд живыми деньгами сию секунду лучше $4 млрд в непонятной форме и когда-нибудь в будущем. Во всяком случае предложение Марка Цукерберга безоговорочно приняло бы подавляющее большинство живущих в мире ИТ-предпринимателей. А Шпигель не принял! Почему?
И здесь мы переходим к самой занимательной, на мой взгляд, части повествования: Эван Шпигель — не обычный ИТ-предприниматель! Вернее — вообще из ряда вон выходящий. Помянутое выше «подавляющее большинство» антрепренёров в нашей области — это выходцы из социальных низов либо из lower middle class (об этой статистике подробно поговорим, как и было обещано, завтра). Тогда как Эван Шпигель — выходец из элитной фамилии. Из самого настоящего upper middle class!
Папеле и мамеле Эвана Шпигеля — оба юристы. Причём не простые, а золотые. Мама Мелисса, самая юная выпускница в истории Гарвардской школы юриспруденции, украшала своим присутствием контору Pillsbury, Madison & Sutro (в формальных терминах — была партнёром) до тех пор, пока не вышла замуж за Джона Шпигеля, что позволило ей с чистым сердцем уволиться и стать домохозяйкой.
После развода папа Джон оставил домик маме Мелиссе и купил себе другой — за $4,25 млн, расположенный неподалёку, на улице Toyopa Drive в Пасифик Палисейдс. Сына Эван перебрался жить в дом отца. В 17 лет у юного Шпигеля уже был чёрный драндулет Cadillac Escalade, который папа Джон купил за $56 тыс., но ему «приходилось много разъезжать по городу», а на громадном внедорожнике это делать, как вы понимаете, неудобно. Поэтому Эван попросил, а родители ему подарили другую машинку — более юркую и маневренную: 535-ую BMW за $75 тыс.