Импульсы на любом рынке (если, конечно, мы не имеем в виду советское плановое «народное хозяйство») определяются балансом спроса и предложения. Если бы имелся хоть малейший спрос на российские машины и компьютеры, тут же появились бы и инвестиции, и развитие соответствующих рыночных секторов. Нет спроса — нет развития и нет инвестиций. Всё так вот просто.
Есть спрос на изделия российской текстильной промышленности? Думаю, что есть, поэтому с ней всё в порядке: развивается как развивается — аккурат в рамках существующего реального спроса. Почему-то вспоминается едва ли не самая хрестоматийная байка про советскую фабрику калош, которая работала в две смены, наполняя склады под завязку. Затем всю произведённую продукцию тайком вывозили ночью за город и сжигали на свалке. Однако закрыть фабрику было «Думать не моги!», потому что она обеспечивала трудовой занятостью половину населения города.
И теперь мы плавно переходим к основной теме моего поста — «экономическому кризису». Итак, инвестиций в российской реальной экономике ровно столько, сколько ей требуется. Требуется, исходя из внутреннего и международного спроса. Было б нужно больше, сразу бы и влили, потому как денег полно и у государства, и у местных наворовавших частных лиц, и за бугром. Все разговоры об «ужасных условиях ведения бизнеса в России, созданных коррумпированными властями», исключительно для бедных и необразованных: всем желающим предлагаю ознакомиться с существующей подробной статистикой (Doing Business 2013 от Всемирного банка, который сложно заподозрить в любви к России), чтобы убедиться: в мире существует множество стран, в которых заниматься бизнесом (в том числе — и иностранным предпринимателям) на порядок сложнее и мучительнее, чем в России, однако же деньги в эти страны заливаются как из брандспойта. Например, Индонезия (128-е место; Россия — на 112-м), Бангладеш (129-е — чуть ли не главная текстильная фабрика США и Западной Европы), Бразилия (130-е), Индия (132-е), Филиппины (138-е — любимец американской ИТ-индустрии) и т. п.
И всё потому, что в Бангладеш есть спрос, а в России спроса нет. Почему нет? Потому что нефтегазовая труба, а также уже созданная и существующая инфраструктура малого и среднего бизнеса вполне обеспечивают баланс между спросом и предложением, регулирующим в первую очередь внутренний российский рынок.
Да, малый и средний бизнес в России убогий и жалкий, но он ровно такой, какой требуется местному населению. Было бы желание и спрос у русских людей на что-то большее, было бы это большее в три секунды! Даже если бы денег не дало российское государство, их дали бы иностранные инвесторы, потому что а) деньги сегодня на Западе практически дармовые (от 0,5 до 3%) и б) предпринимательская деятельность, обеспеченная высоким спросом, гарантированно приносит высокую прибыль.
Наконец, последнее: почему нет денег?! Почему в 2013 году вдруг, на ровном месте, без малейших предпосылок и в политике, и в экономике, исчезли из оборота свободные деньги? Потому что деньги спрятали! Убрали, вывели из бизнеса, попрятали в прямом смысле слова в кубышках и на банковских счетах. Многие, конечно, и потеряли на офшорной афере Евросоюза. Но это все, простите, не есть факторы экономической жизни. Это уже человеческая психология. Которая, как известно, легко поддаётся манипуляциям. Поэтому главная задача сегодня у всех (политиков, бизнесменов, пишущих людей) — успокоить обывателей и успокоить денежные мешки! Объяснить на пальцах, что ни малейшей причины для экономического и — тем более! — финансового кризиса нет и быть не может. Объективно не может. Поэтому вместо того, чтобы обескровливать нормально функционирующую (в рамках своей ограниченности и местечковости, разумеется: иначе и быть не может при отсутствии реального спроса на национальном рынке!) экономику, нужно взять себя в руки, перестать истерить, вернуть свободные деньги в оборот и продолжить нормальную работу.
Три источника и три составные части народного творчества
Василий Щепетнёв
Опубликовано 07 января 2014
Игровые шахматные программы постепенно становятся «вещью в себе». Желающих играть с программами, отдаваясь приятному времяпрепровождению, не так и много. Всё равно что прыгать с трамплина без лыж: короткий полёт и безжалостное приземление. У девяноста девяти игроков из ста нет шансов и против программ, созданных в прошлом веке. А уж против современных — у девятисот девяноста девяти тысяч девятисот девяноста девяти из миллиона. Да и у одного из миллиона их, шансов победить программу в матче хотя бы из шести партий, немного. Даже если этот миллионный — чемпион мира.