В 2009 году благодаря очередной новости Маркова я осознал, что сидящее в моей голове объяснение как минимум не является широкоизвестным. Примерно тогда же я пришёл к пониманию, что эволюция гемиклонального наследования у гибридных лягушек является частью общего процесса эволюции рекомбинации (от горизонтального переноса до культурного наследования). Раз так, я решил, что разобраться в этой теме будет полезно для «лягушачьей» работы.
Я посоветовался с Марковым. Александр написал, что в явном виде эта идея ему незнакома, и посоветовал, в каком направлении стоит искать её аналоги. Я выступил с докладом на конференции и опубликовал статью в её материалах (выразив благодарность Александру за критику её чернового варианта).
Я решил: главное, что я могу сделать для развития представлений о переходе от гермафродитизма к раздельнополости, — моделировать этот переход с применением примерно того же инструментария, который мы использовали для изучения трансформаций популяционных систем лягушек. Попробовал. Сделал одну, другую, третью модель... Меня ожидало разочарование. Самцы не вытесняли гермафродитов, а устанавливали с ними динамичное равновесие, достигнув определённой устойчивой «концентрации». В этих условиях не получали ожидаемого преимущества и самки. Я оказался в тупике. Мне стало ясно, что надо выяснить, при каких условиях гермафродитам выгодно конкурировать за мужскую роль. Самому решить эту проблему не получалось: не с кем было её обсуждать. Я попытался сманить на изучение этой проблемы с помощью моделей вначале разумную студентку, а потом разумного студента. Увы, дело у них тоже не пошло.
Вывел меня из этого тупика опять же Марков. В своём ЖЖ-блоге он поместил следующую запись:
«Всё же сперматозоиды гораздо дешевле, чем яйцеклетки, и поэтому каждый гермафродит потенциально может оставить гораздо больше потомков, выступая в роли отца, чем в роли матери. Отсюда конкуренция за мужскую роль. Отсюда эволюционная нестабильность гермафродитизма у активных животных. Если появится мутация, перераспределяющая ресурсы организма в пользу повышения “мужской конкурентоспособности” и в ущерб женской функции, эта мутация с большой вероятностью будет поддержана отбором. Популяцию гермафродитов заполонят “социальные паразиты” — специализированные самцы-мутанты.
Оставшимся гермафродитам при этом станет уже незачем сохранять мужскую функцию. Им всё равно не победить новоявленных “специалистов” в конкуренции за мужскую роль. Соответственно, оставшимся гермафродитам станет выгодно специализироваться на женской функции.
Может быть, именно поэтому среди животных (особенно подвижных, быстрых, таких как хордовые, большинство членистоногих, головоногие...) всё-таки преобладает раздельнополость, а не гермафродитизм с перекрёстным оплодотворением. При всех его достоинствах как в смысле эффективности, так и в смысле гендерного равенства».
Эта идея была с энтузиазмом воспринята читателями блога Маркова. Я напомнил ему, что она вроде как моя. Он тут же согласился, сославшись на то, что не всегда помнит, откуда взялась та или иная мысль, сидящая в его голове. Не сомневаюсь, что так оно и есть: сам от этого страдаю.
Многозначительной для меня была реакция одного нашего с Марковым общего знакомого. В своём ЖЖ он восхитился процитированным фрагментом у Маркова. Я послал ему ссылку на свою статью. Он вспомнил, что даже её прочёл. Я ответил в духе «Вот какова роль авторитета: когда эту мысль высказывал я, Вы не поверили, а со слов Маркова сразу согласились». Мой корреспондент уверил меня, что дело не в недоверии ко мне, а в том, что моя статья требовала усилий для понимания ссылок на теорию игр, а у Маркова все оказалось изложено намного проще.
Проще! Но, по-моему, из-за этой простоты в его объяснении отсутствуют существенные аргументы в пользу обсуждаемой идеи. Кроме прочего, я бы делал акцент не на «дешевизне» сперматозоидов (о ней я ещё планирую поговорить подробнее), а на возможности самца участвовать во многих спариваниях (что, конечно, тесно связано с этой самой «дешевизной»). С другой стороны, может быть, Марков и прав, допуская не одномоментное отключение женской функции у гермафродитов, а постепенную сдвижку приоритетов в пользу мужской...
Реакция на пост Маркова заставила меня вернуться к этой идее. Я решил воспользоваться служебным положением. В двух лекционных курсах, которые я читал в осеннем семестре прошлого года (курсах батрахологии и истории биосистем), я выделил по три занятия на объяснение тех идей, которые хотел довести до ума. От проговаривания этой проблемы я сам, как мне кажется, продвинулся в её понимании. С декабря прошлого года я стал писать серию колонок, посвящённых этому вопросу (вот первая, а эта — уже седьмая). Существенную часть новогодних каникул пришлось потратить на моделирование, в котором я постарался отразить своё новое понимание. Кое-что получилось; что — сейчас расскажу.