Но нет, автор вовсе не является адептом культа «Слава роботам!». Мне интересно наблюдать лавинообразование новых традиций именно потому, что лавина никогда не возникнет на крепком основании: ей нужно нечто, готовое к слому. И вот тут мы зачастую видим прогнившую традицию прошлого, которая была следствием такой же бессмысленной и беспощадной лавины «модного» решения своего времени.
Возьмём такую проблему: робопылесос застревает под кроватями и шкафами. Но погодите, а зачем нам, людям, нужна мебель на ножках, которые вечно ломаются? Очевидно, это было удобством для северных культур в глубоком прошлом, когда сидеть на полу было холодно и грязно, а поставленные прямо на землю вещи сгнивали от сырости. Но полы в современных домах сухие, тёплые и даже мягкие. Можно сидеть прямо на полу, без стульев. Да и кровати, и столы уже не обязательно держать на весу. Это, кстати, сделает дом более безопасным для детей, у которых падения являются главной причиной травм первых трёх лет жизни. Если робопылесосы помогут людям избавиться от мебели на ножках, я им только спасибо скажу.
Аналогичные процессы идут и за пределами жилищ. Михаил Ваннах в своей колонке про робокосилки пожурил позднесоветских фантастов: дескать, не предсказали они, что в наше время убирать улицы будут гастарбайтеры. Но при внимательном наблюдении за новыми армиями московских дворников можно заметить, что они убирают не сами. Нет, они являются носителями множества дивных новых технологий, из которых мне особенно нравятся насосы для сдувания листьев. Я не раз уже наблюдал это великое сражение человека со стихией: с одной стороны наметает листья осенний ветер, а с другой стороны — гастарбайтер с переносным поддувалом. Они могут так биться часами. Некоторым людям на этом месте смешно, более культурные вспомнят «абсурдного человека» Альбера Камю, а более циничные скажут, что чиновники придумали новый способ распила бюджетов через закупку гаджетов. Но сколько бы ни было мнений, существенным результатом является преобразование городского ландшафта — и сама культура этого преобразования.
Парадокс в том, что это преобразование — часть затейливой цепочки культурных лавин, а вовсе не рационально запланированное улучшение. И если кто-нибудь будет вам рассказывать, что строительство велосипедных дорожек и новых «зелёных зон» связано с внезапным прозрением властей по вопросу «экологии», вы можете смело посмеяться над этим человеком. А затем предложите ему в ответ такую загадку: почему последнее поколение сервисов велопроката (Citi Bike в Нью-Йорке, Velobike.ru в Москве) ассоциируется не с экологическими организациями и даже не с фирмами — производителями велосипедов, а с крупными банками? Пусть он попробует объяснить эту цепочку. Тогда, глядишь, и поймёт, какая именно «экология» будет работать, а какая — останется лишь красивым словом в хипстерских журнальцах.
Патриотизм подпоручика Дуба: от истоков до устья
Василий Щепетнёв
Опубликовано 18 февраля 2014
Патриотизм нужно изучать на статистически достоверных массивах данных. Специалистам. Для закрытых рекомендаций. Искать связь с уровнем дохода, должностью, образованием, числом виденных стран, степенью владения языками (включая родной), весом прочитанных книг, протяжённостью спетых песен, пищевым рационом, семейным положением… Вот британские учёные много лет исследовали проблемы алкоголизма в России, собрали колоссальный материал — и теперь утверждают на строго научной основе: те, кто выпивает три бутылки водки в неделю или больше, болеют чаще, чем те, кто пьёт мало или вовсе не пьёт. Исследования продолжаются. Снимаю шляпу.
Но что делать, если нет ни грантов, ни разрешения начальства, а есть лишь толстая, хорошо зачитанная книга и диван? Поневоле приходится обходиться тем, что есть. Если бы подпоручика Дуба лишили денщика, разжаловали в рядовые и перевели в солдатский вагон, остался бы он патриотом?
Не стану утверждать, что вопрос этот не даёт мне уснуть. Засыпаю, ещё как засыпаю, стоит только представить теплушку, солдат вокруг печурки, ведущих неторопливый разговор под перестук колёс: «В сиротском доме, что напротив трактира Кржмирчека, директриса поселила своих родственников, а родственников у неё тьма-тмущая, двоюродные и троюродные братья, племянники, тётка, всего девять душ, и очень прожорливых душ. Объедали они сироток, воровали распашонки, соски, стулья, что под руку подвернётся, и несли в трактир. В общем, ни в чем себе не отказывали. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но однажды пришёл в сиротский дом пожарный инспектор…». Но перед тем, как заснуть, думаю: стал бы рядовой Дуб увещевать однополчан, что-де не нужно нагнетать негатив, что все как один обязаны сплотиться вокруг государя Франца Иосифа, а тот, кто сеет сомнения или скалит зубы во дни всенародной битвы за славу Империи, должен быть немедленно повешен? Или Дуб промолчит, но наутро напишет рапорт замполиту, в котором списком укажет и сомневающихся, и зубоскалов, и тех, кто молча, но сочувственно внимал первым и вторым?