Биотехнологические компании — а читатели нашего издания знают, что их продукция теперь интенсивно ищет применения и в чисто «инженерных» областях вроде аккумуляторов высокой ёмкости, — просели по индексу NASDAQ с котировок конца февраля на 20%. Но это-то сравнительно ничего: дела у новых компаний, занимающихся разработкой программного обеспечения, обстоят куда хуже. Такие перспективные игроки рынка, как разработчик облачных приложений Workday, специализирующаяся на анализе «больших данных» компания Splunk и поставляющая средства и услуги безопасности Fire-Eye рухнули за месяц на 30–40%.
Впрочем, эти компании хоть и трудились в весьма перспективных направлениях, но были сравнительно малоизвестны. А как обстоят дела у тех, кого знает не только ИТ-отрасль, чьей продукцией и услугами пользуются сотни и сотни миллионов во всем мире? А дела у них обстоят также неважно. Глобальный интернет-гигант, поисковик номер один планеты Google просел на 12%. Любимая соцсеть широких народных масс офисных тружеников Facebook съехала вниз на 22%. Ну а ещё больше проблемы Twitter (от покупки акций которой колумнисты «Компьютерры» предостерегали) и LinkedIn: они обвалились на сорок процентов!
Но, может быть, так обстоят дела только в «слишком избалованных» Соединённых Штатах? А работящая Юго-Восточная Азия пожинает плоды своего усердного труда? Да нет, явления эти наблюдаются по всему миру… Китайская интернет-группа Tencent потеряла на бирже в Гонконге 20%, её южнокорейская «коллега» Naver — 10%, а японская группа электронной торговли Rakuten просела на 7%. Ну а Yahoo Japan, видимо, решила не уступать американцам и потеряла целых 26% стоимости…
Звучат крайне пессимистические оценки и относительно стоимости вырвавшихся в лидеры азиатских интернет-компаний, заставляющие инвесторов считать, что они по меньшей мере переплатили за их акции. Так что процесс обесценивания бумаг хайтека носит глобальный характер. И это — очень тревожно. Ведь ИТ являются единственной отраслью человеческих технологий, где за последние десятилетия наблюдается реальный прогресс, преобразующий общество в целом.
И поэтому очень хотелось бы разобраться, что же всё-таки происходит на рынках ценных бумаг. Задача эта непроста. Кто действительно справится с ней, не станет рассказывать окружающим, а тут же свяжется со своим брокером… Скажем лишь, что есть самые разные мнения.
Начнём с оптимистических. Они сводятся к обычной корректировке, которую очень удобно описать на примере системы автоматического регулирования с отрицательной обратной связью как перерегулирование. Получает инвестор через рынок сигнал о привлекательности интернет-компаний — и начинает вкладывать в них деньги. Примерно так же, как мотор, получив с сельсина сигнал о рассогласовании системы, начнёт крутить редуктор — и очень часто «даст лишнего», провернёт на больший угол, чем нужно.
Ну а потом привод отрабатывает обратно, выводит в другую сторону. Обычные колебания, благодаря которым и идёт процесс регулирования… И рынкам присущи те же закономерности: они же тоже системы регулирования, и для достижения их динамики неизбежны процессы перерегулирования…
Но может быть и хуже. Может быть и «надувание пузыря», такого же, какой был у интернет-экономики в эпоху бума доткомов. Суть таких процессов — отрыв капитализации компаний от приносимых ими доходов. Когда вкладываются не в то, что приносит деньги в виде дивидендов уже сегодня, а в то, что кажется перспективным и привлекательным, то, что, возможно, принесёт деньги в будущем, позволив весьма выгодно продать акции. Это — системы без обратной связи. Они движутся особенно шустро, коэффициент передачи по контуру у них очень высок, зато они не реагируют на ошибки. Динамичность даёт возможность быстро заработать на стартапе, а отсутствие обратных связей позволяет потерять деньги в момент схлопывания пузыря…
Но и это не самое страшное. «Пузырь», надутый в конкретной области, не так ужасен. Хуже другое. Что если интернет-компании, такие симпатичные и так быстро растущие, окажутся в роли «the canaries in the coal mine», канареек в угольной шахте, которые первыми дохнут при порче воздуха? Что если высокотехнологический бизнес — именно в силу своей динамичности — первым реагирует падением котировок на приближающийся глобальный кризис, примерно такой же, какой охватил мир в 1929 году? И такой вероятности исключить тоже нельзя…