Но люди меняются, и меняются порой стремительно. Я уже упоминал тот факт, что для российского писателя девятнадцатого века было невозможно сделать героем произведения агента тайной полиции. Полиции уголовной – запросто, взять хоть Порфирия Петровича, но жандарма – увольте. В двадцатом веке, тем более в двадцать первом сотруднику ВЧК-КГБ-ФСБ — лучшее место. Он – подлинный герой нашего времени, ум, честь и совесть. Так уж выходит. И если в западной остросюжетной литературе спецслужбы, особенно ЦРУ, зачастую предстают символами лжи и цинизма, этакие бездушные молохи, занятые исключительно прокормлением самих себя, то в литературе российской на них стоит и будет стоять земля русская. Не на западных спецслужбах, естественно, а на российских.
Почему так сложилось? Ответ стандартный: примета времени, которая через сто лет (думаю, раньше) тоже будет казаться странной, как сегодня непонятно нежелание офицера боевого знаться с офицером жандармским – в девятнадцатом веке.
Одним из побудительных мотивов, определивших судьбу Владимира Ульянова, сейчас считают месть за брата Александра. Мол, повесили Сашу, а Володя отомстил. Это предположение характеризует, разумеется, не Ленина, а нашего современника. Для нашего современника власть, убившая близкого, родного человека, становится несомненным врагом. Кто-то ненавидит молча, кто-то на словах, а кто-то берется за оружие. А ещё недавно... Писатель Лев Кассиль, талантливый, интересный, увлекательный, во всех своих книгах был апологетом советской власти — при том, что эта власть убила его младшего брата Осю, о котором он с такой любовью писал в «Кондуите и Швамбрании». Нарком авиационной промышленности Михаил Каганович застрелился в предчувствии неминуемого ареста, но брат Лазарь продолжал преданно служить. Пытали жен Будённого, Калинина и прочих крупных, средних и мелких советских чиновников-большевиков, пытали и убивали отцов, братьев, детей — но ведь Сталин сказал, что сын за отца не отвечает. А мы и рады не отвечать. Ответить — да хоть вилкой в глаз во время застолья – ни Будённый, ни Калинин не решились. Люди во власти всегда особенные, а большевики во власти особенные вдвойне. Иных не держат.
Но дело, думается, не в банальной трусости. Просто все они были преданы власти – советской власти, если угодно. Не Сталину, разумеется. Сталин – такой же жрец власти, как и остальные. Просто он главный жрец, и, если божество требовало, Сталин, не мешкая, отправлял на алтарь необходимую жертву.
Изменились ли люди? Отдаст ли сегодня Большой Человек ранга Калинина или Будённого свою жену на потеху и пытки людям власти?
Сегодня не отдаст.
Завтра – не знаю.
Кафедра Ваннаха: Сингулярность и джонка
Ваннах Михаил
Опубликовано 29 июня 2010 года
Каждому этапу развития технологии соответствует свой миф. Первые успехи ракетной техники и пилотируемой космонавтики породили миф об освоении космоса, о «караванах ракет», о «цветущих на Марсе яблонях». Все это и поныне облегчает работу сценаристам Голливуда и авторам третьесортной фантастики – но к реальности отношение имеет в высшей степени слабое. Но это миф, несмотря на космические масштабы, специализированный, локальный. Из возникавших и ранее во множестве. Ну, вот, скажем, экстраполяция первых эскалаторов породила миф о бегущих дорогах, появлявшихся эпизодически у Артура Кларка в «Городе и звездах», у братьев Стругацких в «Мире Полудня», и ставших главным содержанием рассказа Роберта Э.Хайнлайна «Дороги должны катиться». Хайнлайн интересен, кстати, не используемой в качестве художественного приема, «фантастического допущения» технологией, а на редкость трезвым описанием сопровождающих её социальных структур. (На наших глазах могущество американских профсоюзов (являющихся коллективным героем «Дороги должны катиться» практически прикончило легендарную автомобильную промышленность США...) Но все фантастические допущения писателей, труды футурологов оперировали довольно локальным влиянием технологий на социум. Ну, летает кто то в космос, сажает яблони в Малом и Большом Сыртах, обслуживает бегущие дороги, пытаясь при этом извлечь непропорциональные выгоды из своей профессии... Но в целом человечество живёт так же, как и раньше. Привычные семейные и общественные структуры; привычные суть и содержание труда...