Бразилия, без лишнего шума превзошедшая нашу страну по объёмам ВНП, таких численностей себе позволить не может, однако намерена увеличить финансирование науки с 1,4 в 2007 году до 2,5 процента ВНП в 2011 году. Южная Корея, о степени развития хайтека которой напоминать излишне уже не только аудитории «Компьютерры», но и просто потребителям, планирует с 2007 по 2012 год увеличить финансирование науки с 3,2 до 5 процентов ВНП (это они, наверняка, с огорчения, что Олимпиады не досталось).
Кстати, взрывными темпами растёт объём научных исследований в древней Персии. Иран увеличил объём публикаций с 736 работ в 1996 году до 13 238 в 2008. Расходы на науку и образование в этой стране предполагается наращивать ударными темпами. Если в 2007 году на эти цели выделялось по 0,59 и 5,49 процента ВНП соответственно, то в 2030 запланировано 4 и 7 процентов. (Вот всё забываю, с какой же страной Персия граничит через Хвалынское море и с кем будет делить запасы нафты.)
И Турция. По темпам роста числа научных публикаций страна эта уступает лишь Китаю, наращивая их, наряду с Южной Кореей, более чем на 12 процентов в год. Рост расходов на науку — с 0,03 процента ВНП в 1996 до 1,25 процента в 2009. Ныне османы тратят на исследования больше, чем датчане, финны или норвежцы, так почитаемые поклонниками открытых обществ.
Кстати, Россия в 1996-2007 годах слегка увеличила долю ВВП, выделяемого на науку, и даже большими темпами, чем США, Италия и Германия, не говоря уж об Англии и Франции, где этот процент сократился. Но «завал» финансирования в начале девяностых был столь велик, что прирост числа научных публикаций у нашей страны был минимальным из всех стран Большой восьмёрки.
Да, безусловно, говорить о закате Запада в сфере науки оснований нет. Из цитированных с 2004 по 2008 г. научных работ 30 процентов принадлежит американцам, 8 — англичанам и 7 — немцам. На китайцев приходится только 4 процента. Но это говорит, скорее, об экспоненциальном развитии науки за пределами Первого мира, нежели о качестве работ учёных Поднебесной. Что касается нашей страны, то её в списке десяти наиболее цитируемых не было и тогда, когда она обгоняла Индию.
Из всего вышеизложенного следуют в высшей степени невесёлые выводы. Все разговоры о переходе нашей экономики на инновационный путь являются пустым сотрясанием воздуха. Дело в том, что в сфере знаний, вероятно, тоже есть аналоги второго начала Термодинамики, своя стрела энтропии. Фундаментальная наука может быть конвертирована в прикладную. Та — конечно, при наличии прочих условий — в продукцию хай-тек. Но просто деньги в хай-тек перегнать нельзя.
За ядерно-космическими успехами нашей страны стоял фундамент в виде академии и университета, учреждённых Петром да Екатериной; Леденцовского общества, дававшего работу исследователям, вышибленным из университетов царскими бюрократами; земских школ; переводов Гельмгольца и Фламмариона.
Вот, кстати, поучительный пример: недавно вышла в свет книга писателя Александра Громова и астрофизика Александра Малиновского «Вселенная. Полная биография». Работа эта в увлекательной форме знакомит подростков (да и более взрослую аудиторию) с современной картиной Мироздания. Но обратим внимание на её тираж (будем надеяться, что только начальный) — 3000 экземпляров. А в 1899 году переводчик Фламмариона Предтеченский в предисловии к «Звёздному небу» отмечал, что предыдущая книга французского популяризатора астрономии, «Живописная астрономия» (1897), разошлась тиражом в три тысячи экземпляров. То есть в результате реформ общество, полвека назад первым вышедшее в космос, оказалось заброшенным в конец позапрошлого века... И из этой ямы нам предстоит выбираться!