ZX Evolution — продолжение разработок, начатых московской компанией «МикроАРТ» ещё в начале девяностых годов: тогдашняя модификация, тоже заметно превосходящая по характеристикам классический ZX Spectrum, называлась ATM Turbo. Роман Чунин и другие члены команды NedoPC усовершенствовали его и собирают, чтобы продавать в виде плат или наборов микросхем, таким же любителям старинной техники.
Профессии у собравшихся самые разные: Максим Тимонин занимается политической журналистикой, Алексей Алексеенко работает в уголовном розыске, Роман Чунин зарабатывает фрилансом, и его работа ближе всего к тому, что принято считать настоящей хакерской деятельностью: по его словам, он «сидит дома и паяет платы». Не только для ZX Evolution — сейчас Чунин работает над операционной системой для банковских карт (нет, не для банкоматов, а именно для карт). Всех этих людей объединяет одно: они не бросили своё увлечение старым компьютером, который его создатели перестали развивать уже больше двадцати лет назад.
За ZX Evolution Чунина выстраиваются очереди: чтобы получить по почте собранный компьютер или набор микросхем, нужно вовремя оставить сообщение на форуме и подождать, пока поступит очередная партия. Заплатить придётся 3800 рублей за готовую плату или 2800 за микросхемы. О коммерции, впрочем, и речи нет: вся выручка идёт на развитие проекта. Поток покупателей в последнее время лишь растёт — это, в частности, позволило Чунину отдать часть работы на сторону, оставив себе лишь пайку разъёмов (по его словам, это самая затратная часть работы).
В NedoPС новую волну интереса к «Спектруму» считают вполне закономерной. Люди, которым в девяностые не хватало денег на компьютер получше, давно вышли из студенческого возраста и могут позволить себе небольшое ностальгическое хобби. Их старые «Спектрумы» давно вышли из строя, времени (а зачастую и умений) для их починки не хватает, так что приходится искать готовое. Поскольку интернет теперь у всех под рукой, внезапно обнаруживается, что и предложение есть, и сообщество спектрумистов никуда не делось.
Кабинет, в котором работает Чунин, похож на мастерскую волшебника — с поправкой на то, что волшебство это строго определённого толка. В шкафах стоят старые компьютеры и детали к ним, в углу прячется программатор Uniprog, который Чунин собственноручно вернул в рабочее состояние, на столе стоят массивный осциллограф и не менее внушительная пара паяльников на подставках. Кругом разложены самые разнообразные электронные платы.
Главная из них — безусловно, сам ZX Evolution, занимающий почётное место на отдельном столике. Вокруг Evolution свито внушительное гнездо из проводов: к нему подключены CD-ROM, блок питания, трёхдюймовый дисковод, пара мониторов (один можно смело назвать винтажным, второй — вполне современный, плоский), совершенно обычные клавиатура от ПК и мышь с оптическим датчиком, геймпад от приставки NES и скромные колоночки.
Роман включает своё творение и загружает с карточки SD какую-то из призовых работ российских демосценеров. Весь последующий разговор сопровождается характерными звуками восьмибитной спектрумовской музыки, а на экране мельтешат и переливаются хитрейшие спецэффекты. Требуется усилие, чтобы не поддаться ностальгическому гипнозу и начать разговор.
Компьютерра: Расскажите, с чего началось ваше знакомство со «Спектрумом».
Алексеенко: У меня отец работал на Телецентре в 1985-м. В 86-м был РК — это такой гроб, грузился с бобин. Тогда сказать в школе, что у меня дома компьютер, — это было как сказать, что видел инопланетянина. И я в 86-м году всех одноклассников из всех классов привёл домой и показал, что есть такая штука. Все обалдели просто. И буквально через год у меня уже был собран «Спектрум».
Компьютерра: Из чего? Откуда тогда все брали детали?
Алексеенко: Дело было так. Сначала приносят «портянку» — схему компьютера. Она вся в дырках, прожжённая — на ней ели-пили, чего только не делали. Её ставят, и с неё начинают делать плату. Плату травили своим способом, после этого её паяли. Она не работала и не могла работать — в схеме-то были дыры. В плате проблемы не было : она делалась, детальки напаивались, а брали их обычно там, где работали. Главный вопрос был в том, как сделать клавиатуру. Её ведь никак не выпилишь... Делали герконовые кнопки — чуть ли не ручной работы. Сорок штук.