Обычно таких персонажей как Беркс, принято сходу зачислять в категорию чокнутых конспирологов. Большая разница между ним и обычным конспирологом, однако, заключается в том, кем Беркс работал до недавнего времени и как именно он делает своё нынешнее дело.
По основной профессии Беркс — переводчик с индонезийского языка, причём профессионал настолько высококлассный, что начиная с середины девяностых он долгое время был личным переводчиком в переговорах высшего американского руководства: президентов Билла Клинтона и Джорджа Буша, вице-президентов Эла Гора и Дика Чейни. На мероприятиях такого ранга, естественно, переговоры могли носить любой уровень конфиденциальности.
То есть Беркс прекрасно понимал, что такое гостайна, и никаких проблем с её соблюдением у него поначалу не возникало. Проблемы начались, когда в администрации Буша решили подкрутить «режимные гайки» и потребовали от переводчиков, чтобы они подписали обязательства, строго запрещающие им разглашать вообще любую информацию, ставшую доступной по работе, — вне зависимости от того, секретные это сведения или какие-то ещё. На такие ограничения Беркс не согласился, за что и был тут же отлучён от Белого дома.
Произошедшее не могло не повлиять на следующее занятие Беркса, и теперь он с особым вниманием стал интересоваться публикациями важных фрагментов информации, которые проскакивают, бывает, в центральных СМИ или в официальных документах, но при этом не получают в обществе того резонанса, которого явно заслуживают.
Именно на эту задачу и нацелен созданный Фредом Берксом сайт US Intelligence Examiner. Здесь нет никаких слухов, гипотез и домыслов. А есть лишь исключительно подборки ссылок на официальные публикации в солидных общеизвестных средствах информации, снабжённые аннотациями с кратким изложением сути документов. Сути, как правило, весьма неординарной, а уж когда всё это аккуратно собрано — так и просто способной ошеломить неподготовленного к правде читателя.
Вся эта преамбула понадобилась вот по какой причине. На сайте Фреда Беркса уже неоднократно (повторы для недогоняющих — это его фирменная фишка) внимание публики привлекалось к необычному факту. Согласно официальным данным ФБР и американского министерства юстиции, в США уже два десятка лет отмечается стабильное снижение уровня преступности. Динамика этого процесса настолько отчётлива, что, к примеру, сейчас у среднестатистических американцев шансы быть убитыми или ограбленными с применением оружия уже в три раза меньше, чем были в начале девяностых годов.
Необычность же этого факта заключается в том, что и власти, и СМИ об этой вдохновляющей тенденции говорят как-то очень редко и неохотно. Одно из возможных объяснений для столь странной реакции на хорошую новость заключается в том, что причины и природа происходящего остаются совершенно неясными. Точнее, принципиально разных объяснений выдвинуто уже очень много, но ни одно из них до последнего времени не выглядело более убедительным, чем остальные.
Новая идея похожа на правду и подкреплена весьма убедительной математикой обсчётов. Она появилась совсем недавно, в апреле 2011, и непосредственно увязывает устойчивый спад уровня преступности с неуклонным ростом популярности компьютерных игр.
Исследовательская статья, подготовленная коллективом авторов из Техаса и Германии, специализирующихся на пограничной области между экономикой и психологией, носит название «Понимание эффектов жестоких компьютерных игр на преступность с применением насилия» (Understanding the Effects of Violent Video Games on Violent Crime, by Scott Cunningham, Benjamin Engelstätter and Michael R. Ward).
В предисловии к своей работе авторы отмечают, что практически все предшествующие психологические исследования неизменно находили положительную связь между жестокой компьютерной игрой и проявлениями агрессивности игроков. Однако такие исследования не давали свидетельств ни об эффектах этой агрессивности при замене видеоигр на другие виды деятельности, ни о том, что для игры в жестокие игры отбираются, возможно, люди, более склонные к насилию. Иначе говоря, предыдущим лабораторным исследованиям явно не хватало «внешней достоверности», то есть привязки испытуемых к их жизни во внешнем реальном мире.
В нынешнем исследовании учёные уделяли особое внимание взаимосвязям между преобладанием жестоких игр и динамикой преступности в реальном мире. Полученные в итоге результаты оказались согласующимися с двумя на первый взгляд противоположными эффектами. Во-первых, они поддерживают выводы о поведенческих эффектах (связь между агрессивностью и жестокой игрой), как и в предыдущих исследованиях.