И бежишь! И успеваешь! И вот уже на другой стороне! И вот впереди горка, ведущая к метро, с которой ты бежишь, когда в душе кричишь.
И ты не можешь, не можешь идти размеренно! Пытаешься, и ведь неловко, и стыдно, и позвенькивают в сумке монеточки, и неуместно бежать, ну девушка же уже, ну в платье ведь, ну куда бы тебе бежать, как девчонке, ну не пристало, ну не надо…
Но бежишь! Бежишь, вверх по горе, что есть мочи! И столько всего видишь! Остановились машины: пропустили кошку. Кошка хеть-хеть-хеть через дорогу, а ты прыг – через пожёванный труп птицы.
Пыльца в нос – ой, щекотно-щекотно – чих! – и загорается огоньками сталинская высотка, от земли до небес, от мельтешащих машин до лазоревой выси.
Беги! Клумба цветущая, а рядом – маска, затоптанная в грязь. Вокруг крапива. Рви, рви! Цветущий дикий букет. Беги!
Беги! Буйный сад, пышный сад, церковный сад. Каждый год в нём розы: бутоны – больше человеческих сердец. Смотри! Среди роз и сирени – борщевик атлантами, богатырями, на ножках черепахами. Разве было бы такое в другой год? Когда не было ни карантина, ни коронавируса? Не было бы никогда! Только сейчас, сегодня, лишь в эту секунду!
Беги, смотри! Девушка мимо – вжух! – на велосипеде. Красилась в блондинку, но корни отросли, некому закрасить, закрыты парикмахерские. Вжух! Едет, слушает музыку, покорно останавливаются перед ней зачастившие автобусы.
Свисти! Играй в соревнование с ветром! Пой, что есть мочи!
Реви! Рыдай: от запаха смерти, от усталости, от одиночества. Плачь: потому что любовь – это когда собака, услышав твой голос, перепрыгивает через двухметровый забор, чтобы тебя увидеть, но собаку отравили, и некому перепрыгивать. Плачь: потому что ты не можешь на самом деле никого спасти, даже себя, и потому прячешься в стерильные цифры, лишь бы не видеть и не чувствовать грязи, лишь бы быть чистой, идеальной жительницей Гессевской Касталии. Плачь, потому что ты не можешь больше верить судьбе, потому что нельзя знать, что завтра всё будет хорошо, потому что нет большей глупости, чем вера в стабильность.
Помни о своём счастье! Будь рада! Потому что ты знаешь, что любовь можно всем существом чувствовать от пиксельных скобочек того, кто научил тебя пить пиво. Потому что знаешь, что любовь – в способности отпускать любимых: в царство смерти или в объятия других людей. В пространство, где нет твоей власти. Потому что знаешь, что любовь – это помнить и чувствовать тепло, каким бы ни был конец истории. Потому что любовь – запоминать каждый момент с любимым существом, каждое дыхание, зная, что наступит день, когда всё это станет лишь ещё одной забытой страницей прошлого, потерянного в толщах времён.
И ты дышишь, дышишь этим синим небом. Рвёшь крапиву, обжигаешь руки, радуешься.
Доходишь до магазина. Ты сделала полный круг. Зудит жопа от бега с непривычки. И псу всё равно надо яйца купить.
Кое-как удерживая левой рукой букет крапивы, правой ищешь перчатки в чёрной сумке с белыми муми-троллями. Кое-как натягиваешь их, пальцы всасываются в ладонь. Кое-как находишь маску: ниточки для ушей намертво перепутались с наушниками. Экипировалась.
Заходишь в магазин, улыбаешься знакомому пожилому продавцу-таджику. У вас хорошие отношения.
Странный русский спрашивает: «Девушка, Вы что-то хотите?»
Ну, может, работает здесь. Нового помощника наняли. Странно, конечно…
– Да, яйца, – вдруг и правда работает.
– Эй, ты, дай девушке яйца! – обратился он к продавцу. Паскуда. Значит, не работает.
– Девушка, а можно с Вами познакомиться? – ну ясно. Кому-то яйца нужны, а у кого-то зудят. Вот и конец романтике: наверное, вдобавок к карантинному набору из маски и перчаток стоит приобрести бабочку и газовый баллончик. Набор юной леди в 2020 году.
– Нет, извините, – смотришь вправо в пол, чтобы твой отказ не оставил никаких сомнений и не был принят за «на самом деле хочет, просто ломается».
– Ну ладно, до свиданья, – спасибо большое, что хотя бы не стал осыпать комментариями о степени волосатости твоей промежности и обвинениями в фривольном сексуальном поведении, как это бывало в предыдущие разы. И всё равно мерзко и гадко.
И так смешно! Вот только что бегала по набережной, смотрела на синее небо и думала о вечном. В руке твоей – всё ещё букетик крапивы. А вышла к людям – и снова: «Привет, мясо, я хочу тебя выебать». И вспомнила, почему так легко любить цифры и так сложно любить людей.
Подходит твоя очередь. Знакомый пожилой продавец понимающе улыбается и с заговорщическим видом достаёт из-под прилавка коробку яиц, не успела ты попросить. И видя твой крохотный крапивный рай, сам упаковывает всё в пакетик и передаёт тебе. И ты не знаешь, как вместить в ответную улыбку столько благодарности и уважения, сколько ты чувствуешь к нему за этот маленький, но ценный поступок.