Оуян Цзюэ получил от жены из Америки письмо, в котором она извещала его о своем решении развестись с ним, ни в чем не винила его и умоляла простить. «Наша любовь была тяжелой, так будет лучше нам обоим, ты почувствуешь облегчение», — писала жена. Оуян Цзюэ вопреки этому предсказанию облегчения не чувствовал. Может быть, просто не успел еще почувствовать? Да, любовь их была непростой, но все-таки он любил ее. На сердце у него было тяжело и грустно.
Пришла Ян Ян. Узнав о письме и видя его настроение, сказала:
— На зимние каникулы я собиралась домой, в Чжэцзян, поедем вместе?
— Вместе? К ней домой? Это было слишком неожиданно. Видя его сомнения, она сказала:
— Это не повредит твоим исследованиям. Там у нас немало мастеров цигун, как раз и займешься ими. Да и сам ты разве не говорил, что очень хотел бы встретиться с моим дедом?
Дед Ян Ян, которому уже перевалило за 90 лет, был известным врачом традиционной медицины. Оуян Цзюэ действительно давно уже хотел познакомиться с ним. Что же, едем!
Вскоре Ян Ян и Оуян Цзюэ уже были в Чжэцзяне.
Звали деда Чэнь Хэтин. Это был бодрый, крепкий старик с румяным лицом. Вот он прохаживается по небольшому дворику своего дома, наслаждаясь ярким зимним солнцем. Время от времени заглядывает в стеклянную теплицу, где выращивает цветы. В первой половине дня он, несмотря на свой преклонный возраст, еще принимает больных. Все они страдают особо трудными заболеваниями и приходят сюда по рекомендациям бывших учеников Чэнь Хэтина, ныне заведующих отделениями традиционной медицины в крупных больницах..
Дед рад видеть внучку. С улыбкой кивает головой. Он слышал, что молодой ученый исследует проблемы цигун и особых способностей человека. Оуян Цзюэ, зная о глубоких познаниях доктора Чэня в области медицины, надеется на обстоятельный разговор на эту тему.
— Китайская медицина и цигун неотделимы друг от друга. — Он пытается сразу заинтересовать собеседника. — Принципы их схожи, можно даже сказать (он осторожно выбирает слова, так как не знает отношения собеседника к цигун), что это одно и то же.
— Вам не холодно? — спрашивает старик.
— Нет, нормально.
Старик не хочет идти внутрь дома, продолжает ходить взад и вперед по залитому солнцем дворику.
— И одно и то же, и не одно и то же, — говорит он. — Вы знаете, какие три книги лежат в самой основе цигун?
Подумав, Оуян Цзюэ отвечает:
— «И цзин» — раз.
— Так.
— «Дао дэ цзин» — два.
— Так.
— Третья, должно быть, «Чжоуи цаньтунци»?
— Нет, третья — «Хуанди нэйцзин».
Оуян Цзюэ улыбается и говорит:
— Верно, я с вами согласен! Многие считают иначе, не ожидал, что вы…
— Что я, старый врач, медицинский канон считаю классической книгой цигун? — Доктор Чэнь открыто, по-доброму улыбнулся.
— Да, так, — улыбнулся и Оуян Цзюэ. «Очень интересный человек», — подумал он и добавил: — Хуанди можно считать великим мастером цигун.
— Знаете, сколько он прожил? — продолжая свою ходьбу, спросил доктор и сам ответил: — Сто одиннадцать лет. Неплохо по тем временам, не правда ли? Что значит — овладеть цигун? Всю жизнь творить добрые дела и прожить до глубокой старости, этого мало? Некоторые уходят в горы, другие совершенствуются, запираясь дома. На каждом шагу у них запреты, предосторожности, всего-то они избегают и все что-то тренируют. Только ничего доброго и полезного людям они не делают и живут часто недолго, что толку от таких занятий цигун?
— Что же, не заниматься тогда цигун? — спросила Ян Ян.
— Заниматься надо, вопрос только в том, как заниматься.
— Ты занимаешься?
— И занимаюсь, и не занимаюсь.
— Как это понимать?
— Я ежедневно читаю «Нэй цзин», в этом и заключаются мои занятия.
— Я верю в то, что вы говорите, — сказал Оуян Цзюэ, — так можно дебиться необходимого эффекта.
Чэнь Хэтин улыбнулся, ничего не сказав, а Оуян Цзюэ продолжал свою мысль:
— Заниматься необходимо 24 часа в сутки.
— Как можно заниматься 24 часа в сутки? Некоторые, что бы ни делали, постоянно говорят про себя: «Не забывай о тренировке. И думать, и работать, и говорить — все надо делать в "состоянии цигун"». Это неправильно.
— А как правильно? — Оуян Цзюэ стал серьезным.
— Цигун и работа — разные вещи. Истинный цигун заключается в том, чтобы работа сама по себе являлась занятием цигун. Что бы ты ни делал — все это должно быть занятием цигун. Дао на небе и на земле, дао — повсюду. Любое занятие, любое дело есть постижение дао! Лао-цзы говорил: «Управление государством подобно приготовлению пищи». Занятие политикой можно рассматривать как постижение дао, овладение цигун. Врачевание тоже одновременно и занятие цигун, и нравственное самосовершенствование, и постижение дао, и так во всем.