Только сейчас Оуян Хуэй понял, что «обычный человек» — это учитель, остальные — ученики.
Улыбнувшись, «обычный человек» сказал, обращаясь к Оуян Хуэю:
— Вы ведь изучаете «Дао дэ цзин» и цигун, не так ли? — голос у него был самый обычный. — И наверное, хотите задать вопросы?
Оуян Хуэй кивнул головой.
— Да, конечно. Скажите, жив ли Лао-цзы?
— Между жизнью и смертью в принципе нет различия. Подумайте и вы сами ответите на свой вопрос.
Оуян Хуэй подумал и сказал:
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Но…
— Но что? — спокойно сказал «обычный человек». — Вы знаете, кто я?
Оуян Хуэй отрицательно покачал головой и внимательно посмотрел на «обычного человека». Вдруг взгляд его слегка затуманился, и он увидел, как над головой «обычного человека» появилось свечение. Сначала красное, затем белое, потом золотое. Такое свечение было видно и вокруг тела. Светящийся круг все время вращался, а «обычный человек» то исчезал, то вновь появлялся, и когда он исчезал, проступал облик незнакомого человека, имевшего вид святого старца.
— Кто Вы? — спросил Оуян Хуэй.
— Изреченное слово теряет свой смысл.
— Вы могли бы объяснить мне «Дао дэ цзин»?
— Потомки разбили его на восемьдесят одну главу. Фактически же достаточно одной главы, — сказал «обычный человек».
— Которой?
— Любой, если ее понять до конца. Я пригласил вас сегодня сюда как раз для того, чтобы вы объяснили им «Дао дэ цзин», — говоря, «обычный человек» указал на учеников.
— Как я могу объяснять что-то мастерам? — сказал Оуян Хуэй.
— Можете. Давайте, возьмите любую главу.
— Хорошо. 60-я глава. «И дао ли тянься, ци гуй бу шэнь…» Здесь говорится о том, что, и управляя государством, и занимаясь цигун для тренировки тела, необходимо познавать дао, слиться с дао, действовать в этом мире с помощью сознания дао, и тогда демонические силы не смогут причинить вам никакого вреда. Для цигун-совершенствования под демоническими силами следует понимать души умерших людей. Для политики — различные скрытые деструктивные силы, но, конечно, и духов из потустороннего мира. Кроме того, обладая сознанием дао, можно не только освободиться от власти этих сил, но и овладеть ими, сделать их полезными для себя.
«Обычный человек» одобрительно кивал головой.
— А как вы понимаете это изречение: «Ши дао эр хоу дэ?..» — спросил он.
— Для тех, кто постиг космическое дао, нет нужды заботиться о дэ; для тех, кто не постиг космическое дао, работа над дэ должна бьггь первостепенным делом. Не овладевшие пока дэ должны укрепиться на милосердии; неспособные пока взойти на вершину милосердия должны исполнять долг; не дозревшим до чувства долга остается этикет, формальный ритуал.
Что касается цигун-совершенствования, то, наверное, можно так сказать: наивысшей вершиной является дао, меньшей — дэ, еще меньшей — фа, то есть путь развития своих способностей с помощью различных техник, методик; низшей из всех вершин является шу — магия.
Оуян Хуэй закончил говорить. «Обычный человек» посмотрел на своих учеников и сказал им:
— Вы должны у него учиться.
Оуян Хуэй смущенно сказал:
— Все присутствующие для меня — учителя.
— Ваше мастерство выше, чем их, — ответил ему «обычный человек».
— У меня нет мастерства.
— Ваше понимание дао — также мастерство, и оно может быть сравниваемым с их мастерством, понятно? — сказал «обычный человек». — Я вас и пригласил сюда для того, чтобы сказать вам это.
Перевод А. Александрова
(Продолжение следует)
• В каждом человеке живут великая любовь и великое милосердие. Нет разницы между сердцем Вэймо и сердцами мясника или преступника. Повсюду есть место для подлинного переживания. Нет разницы между дворцом из золота и камышовой хижиной. Но стоит стеснить свои чувства и отвернуться от своего сердца, как промах на вершок уведет от истины на тысячу ли.
• Если заболит печень, испортится зрение. Если заболят почки, ослабнет слух. Болезнь гнездится там, где она не видна, а проявляется в том, что всем заметно. Благородный муж, стремясь не иметь видимых прегрешений, прежде не совершает прегрешений там, где их никто не может заметить.
• О своих заслугах перед другими не нужно помнить, о своих проступках перед другими нельзя не помнить. О милости других к себе нельзя забывать. А об обидах, нанесенных вам, нельзя не забыть.