Жителям Тайбэя может, конечно, не нравиться скрип тормозов городских автобусов, гул мотоциклетных моторов, шум сливающейся воды в туалете у нижних соседей, крики уличного торговца, рекламирующего свой товар с помощью мегафона, слова приветствия и прощания с благодарностью, многократно звучащие в записи, когда посетители проходят через электронные двери магазинов быстрого обслуживания, грохот железных ставней, опускаемых при закрытии любых предприятий, звучные голоса людей за соседним столиком в ресторане, похоже, всецело поглощенных разговорами с помощью телефонов сотовой связи, плеск воды, льющейся с балкона верхнего этажа, когда сосед поливает цветы, оглушительную музыку, вырывающуюся из радиоприемников в такси, звон будильников, бесконечно раздающийся на ночных рынках, рев взлетающих и идущих на посадку самолетов вблизи городского аэропорта, вездесущий саксофон Кенни Джи в кафетериях и чайных домиках, но они, кажется, не обращают на все это никакого внимания. Тайбэйцы принимают все это как данность.
Теперь — о запахах. Проходящего мимо ресторана или харчевни обдает волной чада. В кинотеатре можно уловить знакомый, “с дымком”, аромат жареной курятины, уминаемой кем-то из сидящих рядом На улице у кинотеатра тоже встречаешь этот дымок и пары, идущие от котла с кипящим маслом, принадлежащего лоточнику, торгующему жареной курятиной.
Раздвижные двери салонов видеоигр непрестанно открываются и закрываются, выпуская наружу мощные потоки холодного кондиционированного воздуха, смешанного с затхлым запахом сигарет.
Ныряя в такси, ощущаешь, как в ноздри ударяет сильный чесночный дух, означающий, что водитель только что поел.
Тайбэй служит домом для миллионов семей, каждая из которых является плотно запечатанным вместилищем разных запахов. Открываешь дверь, входишь, закрываешь дверь и погружаешься в знакомый аромат. Все плотно закрывают свои двери, чтобы сохранить эти ароматы, без которых нет Тайбэя.
Пожалуйста, не говорите о жителях Тайбэя, что это признак нецивилизованное™ — быть столь склонными к примирению с действительностью. Вы должны понять, что человеку свойственно ценить мир и спокойствие. Но до того, как эти мир и спокойствие наступят, жители Тайбэя не перенапрягают себя ненужными переживаниями. Тайбэйцы — народ очень практичный.
Каким предстает Тайбэй критичному взору стороннего наблюдателя? Чуть ли не на каждом углу продаются плоды бетеля (предназначенные для жевания) в коробочках, на которых, как и на зажигалках, изображены обнаженные красотки. Роскошные “Мерседесы” и “BMW” проносятся по дорогам, нередко залатанным и с выбоинами. На крышах многоэтажных зданий методом “самостроя” сооружены зыбкие надстройки. Здания построены из самого современного бетона и стекла, а эти надстройки — из асбестовых плиток или коричневатых листов гофрированного железа. Уличные торговцы, продающие свой товар с лотков и вразнос, не имея лицензии, исчезают, как только появляется полиция, но стоит ей покинуть это место, и торговцы вновь тут как тут. Повсюду можно встретить гостиницы средней руки, которые служат кратковременными “пристанищами любви”. Вечером город озаряют неоновые огни оздоровительных центров и саун, и один за другим открываются салоны видеоигр с приспособлениями для азартных развлечений. Критически настроенному наблюдателю требуется бросить всего один взгляд на Тайбэй, и он получит обильную пищу для размышлений о том, что это за город. Он наверняка также сможет ощутить, что есть какая-то большая тайна, благодаря которой Тайбэй находится в непрерывном движении.
(Окончание следует)
МИР ЦИГУН
Пять оздоровительных упражнений
Ло Юаньчжэнь, профессор университета пров. Шаньси
В этом году мне исполнилось 80 лет, но я по-прежнему хорошо слышу, прекрасно вижу, отлично выгляжу, бодр и не жалуюсь на аппетит и сон. Вот уже несколько лет я не болею даже гриппом, не говоря уже о более серьезных болезнях. Руководство не отпускает меня на пенсию, да я и не рвусь. Читаю лекции, осуществляю научное руководство аспирантами.
Я занимаюсь изучением и преподаванием культуры и истории. Это моя жизнь, в этом я нахожу радость для своей души. Люди называют меня неугомонным и беззаботным.
В годы “культурной революции” я чудом остался в живых. “Банда четырех”, повергшая страну и народ в пучину невзгод и страданий, навесила на меня ярлык “реакционного научного авторитета”. “Исправление” вышло мне сединой, покрывшей голову. Но я не был сломлен. Настали новые времена, страна воспряла и устремилась к новой жизни, вместе со всем народом я преисполнился оптимизма, и — о, чудо! — моя седина постепенно исчезла, волосы вновь стали черными. И старые друзья, и незнакомые люди всегда задают мне один и тот же вопрос: “Что помогло тебе помолодеть?” А я всегда отвечаю, что это все благодаря нормализации положения в стране и связанному с ней приливу душевных сил, а также благодаря пяти оздоровительным упражнениям, которыми я занимаюсь уже довольно длительное время.