Позже я нашел это произведение Цзян Шэна и, внимательно его рассмотрев, понял, что учитель Цзян обладает не только высоким искусством каллиграфии, но и прекрасной базовой цигун-подготовкой. Каждая черта каждого из написанных им иероглифов несет в себе мощную информационную нагрузку. Когда стоишь перед надписью, сделанной учителем Цзяном, в теле возникает ощущение онемения, похолодания, сильного тепла, а через некоторое время человека пронизывает горячий поток, вызывающий прекрасное чувство высшей степени комфорта. Пережив эти ощущения, я понял, что Цзян Шэн выдающийся человек, и решил узнать о нем как можно больше.
В период проведения конференции я трижды навещал Цзян Шэна. Однако из-за того, что к нему постоянно приходили посетители, я никак не мог поговорить с ним о деле. Когда я пришел в третий раз, учителю Цзяну стало неудобно, и он, достав из своей дорожной сумки кипу материалов, протянул ее мне со словами: «Похоже, что мы так и не сможет толком побеседовать. Здесь есть все, что надо. Если решите написать обо мне, можете воспользоваться, а если понадобится моя надпись, напишите, и я пришлю». Я ответил: «Учитель Цзян! Если бы вы написали что-нибудь, было бы просто прекрасно» Цзян Шэн обронил: «Конечно, конечно!»
И вот у меня в руках оказалось произведение каллиграфии, исполненное самим учителем Цзяном.
Цзян Шэн родился в городе Чжэньцзян провинции Цзянсу. Ему 79 лет.
В детстве он отличался необыкновенной сообразительностью и способностями к каллиграфии. В шестнадцать лет Цзян Шэна, который учился в профессиональном училище, заметил и взял под свое покровительство учитель словесности У Техоу. Однажды на уроке учитель У сказал: «Китайские каллиграфы с древнейших времен пишут, держа кисть в руке. Только Чжан Сюй, живший в эпоху Тан, часто, опорожнив бокал-другой вина, окунал голову в тушь и изменчивой скорописью выводил на побеленной стене надпись, чем немало удивлял мирян. Еще два мастера — Гао Ципэй, живший в эпоху Цин, и известный уже в новую эпоху Хуан Биньхун — достигли вершин в стиле кайшу. Будет ли дальше, и если да, то как, развиваться искусство каллиграфии?» Эти слова учителя как будто открыли глаза юному Цзян Шэну. Он понял, что самое ценное в каллиграфии — новаторство, поиск нового. Однажды Цзян Шэн увидел на улице торговца леденцами, который, держа во рту бамбуковую трубку, ловко подхватывал расплавленный сахар и выдувал из него чудесных птиц и зверей. И тут Цзян Шэна осенило: а что если попробовать писать кистью, зажатой во рту. Он обратился за советом к учителю У и услышал в ответ: «Ну, что ж, попробуй». С этого момента и начался полный проб и ошибок сложный путь овладения письмом с помощью зажатой во рту кисти.
Сначала Цзян Шэн попробовал писать, держа кисть передними зубами, однако в таком положении не хватало силы нажима, кончик кисти не хотел слушаться, было трудно после изгиба выводить прямую линию, и иероглифы получались корявыми. Кроме того, рот быстро наполнялся слюной, мешавшей писать. Подумав немного, Цзян Шэн укоротил длину рукоятки до 6,5 см. Начав писать укороченной кистью, он почувствовал, что из-за близкого расстояния между бумагой и глазами начинала кружиться голова, темнело в глазах и долго так выдержать было невозможно. Тогда Цзян Шэн изменил положение кисти во рту и стал ее держать коренными зубами. Это позволило более уверенно изображать некоторые простые знаки, в первую очередь, цифры, но все же было достаточно неудобно: приходилось наклонять голову и скашивать глаза. Наблюдая за мучениями своего ученика, учитель У сказал: «Так, с наклоненной головой и косящими глазами, ничего не получится, ведь правило каллиграфии гласит, что запястье должно быть «подвешено», а кисточка должна стоять прямо. Поэтому похоже, что держать кисть передними зубами все же более правильно».
Цзян Шэн начал упорно тренироваться. Сначала, вращая шеей, он учился рисовать круги и тратил на это по два часа в день. Через год у него стали получаться иероглифы: шея обрела необыкновенную гибкость. Еще через некоторое время написание иероглифов кистью, зажатой передними зубами, стало получаться у него достаточно ловко. Цзян Шэн перешел к отработке написания иероглифов по прописям Янь Чжэньцина и Дун Цичана, а позже — по прописям известных каллиграфов эпохи Северная Вэй. Для достижения максимального результата Цзян Шэн практиковал параллельную работу рукой и ртом. В возрасте восемнадцати лет он начал заниматься цигун, стараясь использовать его в своих каллиграфических упражнениях. К тридцати годам Цзян Шэн научился свободно владеть кистью, зажатой во рту, и управлять ци.
Искусство Цзян Шэна, сочетающее каллиграфию с цигун, получило поддержку большинства каллиграфов страны. Вместе с тем, раздавались и голоса неодобрения, обвинявшие мастера в извращении. Сам Цзян Шэн говорит: «Мой опыт свидетельствует о том, что мое искусство оральной каллиграфии — это не только новое слово в собственно каллиграфии, но и эффективный метод укрепления здоровья. Все манипуляции кистью, зажатой во рту, полностью определяются движением ци внутри тела. Ци, поднимаясь из даньтяня, воздействует на кончик кисти. Поза, в которой я пишу иероглифы, держа кисть зубами, позволяет тренировать тело и выполнять «выведение» и «набирание» ци, «прочищать» энергетические каналы, регулировать циркуляцию ци и крови, улучшать функционирование внутренних органов, т. е. соединить каллиграфию и цигун воедино.
Цзян Шэн в течение пятидесяти лет совершенствовал свое мастерство, оставаясь в тени, и вот, наконец, его имя прогремело в Китае и во многих странах мира. Журналисты стали называть его «выдающейся личностью на поприще каллиграфии», «уникальным мастером цигун» В последние годы Цзян Шэн непрерывно разъезжает с выступлениями и выставками, которые имели успех даже в Сянгане, Аомыне и на Тайване. Его имя включено в «Биографический справочник выдающихся мастеров цигун современного Китая». Он участвовал в художественной выставке, организованной правительством Сингапура, в ходе которой провел несколько показательных выступлений, а иероглиф «лошадь», который он написал в ходе I Всекитайской ярмарки произведений каллиграфии, живописи и народных ремесел, был продан за 11 тысяч юаней (около 1,5 тыс. долларов. — Прим. ред.).
Перевод С. Сергеева
* * *
Прошу написать мне тех, кто имеет книгу Лу Куан Ю «Даосская йога, алхимия и бессмертие».
Мой адрес: 152915 Ярославская обл., г. Рыбинск, ул. Нансена, 25–30
Митупова А. Б.
Ищу друга, чтобы переписываться. Мне 25 лет, занимаюсь цигун, пишу стихи. Лиля.
Писать по адресу: 210002 Республика Беларусь, г. Витебск, ул. Горького, Д. 57, кв. 4
Буду рад переписке со всеми, чьи устремления и помыслы направлены на постижение Пути самосовершенствования, для кого боевое искусство не просто размахивание, руками и ногами — а путь познания самого себя. Кто без этого не представляет жизни! Очень надеюсь, что такие люди у нас есть! Вместе мы могли бы достичь еще большего мастерства Прошу откликнуться тех, кто занимается синъицюань, наньцюань, шаолиньцюань и другими видами цигун.
Мне 25 лет, работаю тренером-инструктором.
Мой адрес: 654000 Кемеровская обл., г. Новокузнецк, ул. 25 лет Октября, 1-112
Бражникову Андрею Владимировичу
Полчашки чая
Чэнь Хоуминь
Ранним утром ко мне радостный и веселый забежал мой хороший друг и го светящейся улыбкой на лице прямо с порога объявил: «Ну, брат Чэнь, готовься. Завтра утром твою ногу осмотрит мастер цигун». Он повернулся и побежал на работу.
Моя правая нога была серьезно травмирована: распухла, как на дрожжах, и сильно болела. Ни обезболивающие таблетки, ни снотворное не действовали. Каждое движение я выполнял скрипя зубами, то есть, по сути, не мог обходиться без посторонней помощи. Домашние приглашали известного специалиста-остеолога, который сделал лекарственную блокаду и выписал микстуру.