Начиная заниматься цигун, человек, как правило, руководствуется соображениями своей личной пользы или своего интереса. Ничего удивительного, а также предосудительного в этом нет. Однако впоследствии пути занимающихся расходятся: кто-то мечтает на этом поприще прославиться и разбогатеть, другие же, желая совершенствоваться, не считаясь с огромными расходами, везде и всюду пытаются разыскать именитых учителей.
Хотеть совершенствоваться, конечно же, хорошо, мечтать попасть к известному мастеру — тоже естественно. Однако мир цигун чрезвычайно своеобразен, среди именитых учителей много ложных, мало истинных, слава и истина редко идут рука об руку. Отчего это? Жаждущий славы может ее обрести, но это желание загрязняет сознание и дальнейшее совершенствование становится невозможным. На самом деле, в отношении того, что касается цигун, правильнее было бы сказать: «Последователи истинных мастеров обретают славу». Но как найти истинного мастера? Кто знает, может быть, великий мастер давно уже рядом, изо дня в день наблюдает за каждым твоим шагом, а ты его не замечаешь. Мастерство можно перенять лишь тогда, когда ты сам будешь готов к этому, иначе все поиски Учителя окажутся напрасными.
Есть и такие, кто идеологию рыночной экономики переносят и на цигун, ошибочно полагая, что цигун подчиняется законам рынка: чем выше цена, тем лучше товар. Некоторые дельцы от цигун, взяв эти представления на вооружение, наперебой взвинчивают цены. Попавшиеся на эту удочку после нескольких неудачных опытов делают для себя заключение, что цигун — это сплошь обман. Конечно, такой вывод неверен, но утверждать, что в цигун вообще нет ложного, я не берусь. В цигун правда тесно переплетена с вымыслом, и это повелось издревле. Так как же распознать человека, каков критерий? Раньше говорили: «Всмотрись в его «я». Если во всем исходит из «я», если считает себя непревзойденным мастером, назовем это верхом высокомерия, но не вершиной мастерства. Если человек ведет себя скромно и осмотрительно, думает о других, то это свидетельствует о его высоте. И еще: «Великий ум облекается в простодушие, великое мастерство проявляется исподволь».
Если человек преподносит себя как «великого мастера», как «выразителя воли провидения», как «спасителя человечества», он, безусловно, преследует при этом какую-то цель. Самое простое, что можно предположить в этом случае, это желание привлечь к себе как можно больше последователей для получения максимальной выгоды. Очень часто верят на слово тому, кто возводит сам себя в ранг «прямого наследника даосской или буддийской традиции в череде поколений». Доходит до того, что лукавые рассказы о том, что, дескать, «однажды, когда ребенком пас баранов, явился странник и передал свои секреты», также принимаются за чистую монету! А, если хорошо подумать, кто может подтвердить звание прямого наследника традиции, кто удостоверит подлинность рассказов о «маленьком пастушке»?
Даосы всегда придерживались взгляда, что Дао бескорыстно. В буддистской традиции нет места «спасителям человечества», можно «спастись», лишь полагаясь на себя. О том, как этот вопрос трактуется в марксизме, не стоит и напоминать. Как бы то ни было, очевидно, что, когда во главу угла ставится личное «я», возникает расхождение с истинным Дао.
Некоторые утверждают, что, едва лишь появившись на свет, Шакьямуни произнес следующие слова: «На небесах и в подземном мире лишь Я достоин преклонения». Мог ли Будда говорить, едва родившись, произносил ли он такие слова, мы с вами сейчас ни подтвердить, ни опровергнуть не можем. Но можно сказать, что, если такие слова и были произнесены, то, судя по времени, задолго до того, как Будда прозрел, да и другой смысл вкладывался в эти слова. Одно мы знаем точно, в буддизме в качестве критерия истины применяются три правила, одно из которых гласит: «Во всех законах отсутствует «я».
Глядя на этих доморощенных «буддистских наставников», рядящихся в одежды «небожителей», к которым толпой валят последователи, готовые сдувать с них пылинки, не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать. Еще не став Человеком, уже хотят стать буддами!
Перевод Д. Попова
• Дао рождает вещи, Дэ вскармливает их. Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшин, не повелевать — вот что называется глубочайшим Дэ.
• «Дао» постоянно пребывает в недеянии, но нет ничего, чего бы оно не делало.
• То, что сжимают, — расширяется. То, что ослабляют, — укрепляется. То, что уничтожают, — расцветает. Кто хочет отнять что-нибудь у другого, непременно потеряет свое.