Цика неторопливо срезала с пленника веревки, отворила дверь и пинком вытолкнула его на знойную улицу.
— Иди. Успеешь от людей убежать — жив будешь. Только помни — они против вас злые.
Эльф рванул прочь, чуть не столкнувшись с вернувшимся стражником.
Стражник поклонился Цике и хрипло сказал, будто сам удивляясь своим словам:
— Правитель просит вас разделить с ним трапезу. В качестве оплаты он предоставит вам жилье и золото. После разговора с вами, — наморщил лоб, пытаясь сообразить — всё ли правильно сказал, кивнул сам себе и выдохнул.
— Тогда веди. С правителями я еще не встречалась…
Домик был каменный, оштукатуренный и побеленный. Странный для Цики, выросшей среди дерева. Мебель в нем, правда, деревянной была. Простая: стол, две лавки, полати. Печки нет.
— Как же они готовят? — удивилась девушка.
— Готовка — женское дело, — Кхни подмигнул Славу.
— Вон, во дворе кострище с решеткой над ней. Небось — там, — мужчина сжалился над Цикой.
— Тогда живем, — обрадовалась Цика, — только еды прикупить и всё.
— Давай завтра, а? Дело к вечеру, да и после трапезы у правителя есть совершенно не хочется. Хочется лечь — полежать, — Кхни тут же прилег прямо на траве у дома.
— Лежи, лежи. Ленивец, — улыбнулась Цика, — а я в дом пойду — всё равно прибраться там надо.
Слав не стал ложиться. Он зашел в беседку, увитую каким-то растением с широкими ярко-зелеными листьями, и сел, прислонившись спиной к решетчатой стене. Ветерок свободно пронизывал беседку, шевеля листья, навевая прохладу. Было хорошо и радостно ничего не делать, смотреть на синее небо, ненатурально яркую листву и думать о Цике…
— Знаешь, Слав, ты мне нравишься, — прервал молчание Кхни, — Правильно она тебя выбрала. И пойдем-ка в дом — там много прибираться не надо.
Огр встал с травы, встопорщил шерсть, стряхивая соринки, и неспешно пошел. Вслед за ним и Слав выбрался из беседки, осмотрелся — всё же им тут жить — и заметил в дальнем углу двора какие-то цветы. «Сорву-ка штуки три для Цики, — подумал Слав, — вдруг ей понравится».
Ещё никто и никогда не дарил Цике цветов…
Огр и человек сидели за столом и неспешно разговаривали. Работа сделана и оплачена по совести — можно и отдохнуть. А что Цика с утра где-то бродит, так она всегда такая — неугомонная.
Дверь распахнулась, и Цика вошла. Молча, без обычных шуточек и ядовитых замечаний.
— Ты чего такая? — Кхни всегда был внимателен к малейшим изменением настроения девушки.
— На базаре была, — коротко сказала Цика и поджала губы.
— Купила что-нибудь? — Слав не замечал, что Цика о чем-то думает.
— С торговцами разговаривала.
— О чем?
— О словах эльфа.
— Что-то серьезное?
— А ты думал! — Цика неожиданно ударила ладонью по столешнице и уселась на лавку, — Исполнять пророчество надо…
Она зажмурилась, и из углов глаз выкатились слезинки. Капнули обжигающе Славу на руку. А потом Цика вскочила, уперлась руками в стол, наклонила голову и заговорила срывающимся голосом:
— Хуже нет этого! Не хочу идти, а заставляет что-то! Там и жизни-то нет. За что мне такое — вопреки желания своего поступать?! Все меня используют, сама ничего не могу сделать! Ну почему так?! Люди отговаривают, а что-то внутри сидит и подсказывает — «сделай наоборот». Ненавижу это в себе, ненавижу!
Цика рухнула на стол и затряслась в беззвучных рыданиях. Слав, совершенно изумленный, погладил ее по голове, а потом по плечам.
— Прости меня, Слав. Прости дуру этакую. Ты самый лучший. Ты меня понимаешь. Я поплачу, а потом опять прежней стану, — Цика попыталась улыбнуться.
Кхни аккуратно приподнял Цику, ткнул Слава локтем в бок, потом пошептал девушке на ухо. Цика, засмущавшись невесть чего, взяла ладони Слава в свои. А потом чуть потянула его к себе.
Огр смотрел на двух людей, как смотрит старший брат на младших, любя и гордясь ими. Может быть, они будут счастливы, и им будет наплевать на этот сволочной мир. И Цика спасет его, а Слав поможет. И кому-то станет хорошо…
Они стояли, обнявшись, не в силах разжать руки и расстаться.
— Не отпущу тебя, — горячечно бормотал Слав, — останься, Цика.
— Я приду, ты знаешь. Приду. Вернусь к тебе. Я всегда возвращаюсь…
12. Сила побеждать
Жарко… Ой, сил нет совсем. Врали, поди, про воду-то. Где ж ей тут быть. А ведь сама пошла сюда — не гнал никто. Отговаривали. Урок будет — не всегда поперек слов чужих поступай. Хорошо, хоть, одежду надела, что советовали, а то бы совсем пропала. А эта свободна, всё тело ветерком обдувается и — терпимо.