Встала, пошатываясь, выволокла ведро наружу и поставила на песок. Отдышалась, а потом заглянула — что же она такое достала.
Черная непрозрачная жидкость тягуче колыхалась на дне. Надо же. Всё, как говорили. Цика припомнила слова торговцев: «…Проклято то место. Всякий, кто достигает его — умирает. Есть там колодец, а в нем — черная вода забвения. И живет в том месте зло предвечное…» Разум вычленил из слов только то, что там есть вода, а что она не такая — благополучно прошло мимо нее. Ясно, что без надобности такое пить не будешь. Теперь бы еще со злом этим определиться. Может, они Эльфа так называли? Надо идти.
Мучимая жаждой, Цика заковыляла к ближней пещере.
Спускаться оказалось не так сложно, как она предполагала. Через некоторое время девушка даже лампу погасила — стены стали светиться. Без магии не обошлось, явно. Если этот Вечный Эльф сильный маг, ей против него не выстоять. Ой, зря пошла. Не справится. Не поможет она людям против эльфов выстоять, а только пропадет ни за что. И будет судьба у нас хуже, чем у скотины безмолвной…
Наклонный коридор постепенно выровнялся, потолок ушел вверх и скрылся во тьме. Сам коридор расширился. Становилось светлее. Судя по всему, Цика приближалась. Но вот к чему? Дойдет — узнает.
Коридор закончился, выведя девушку в просторный подземный зал. Она остановилась у самого выхода и внимательно осмотрелась, насколько позволил режущий глаза свет. Каменные стены и пол. Никаких ковров или мебели. Только посередине — зеленое резное деревянное кресло.
И хозяин.
Вот он. Сидит. Вроде, эльф. Но чем-то отличается от привычного облика. А эльфов она перевидала немало — вплоть до тесного общения. Или уши у него длиннее? Или глаза больше? Или сам выше? Что-то неуловимо чужое в его облике. Не объяснить словами. Будто знает он всё про всех. Волосы седые, глаза старые, уставшие, многомудрые, а на лице — ни морщинки. Интересно, а говорит он как? Общий знает ли?
— Ты пришла убить меня, девочка?
Сердце Цики отозвалось болью на этот тихий проникновенный молодой голос.
— Раз ты знаешь это, скажи — зачем.
— Знаю. Но хочешь ли ты знать истину?
— Все считают, что твои слова — ложь. Ты способен заморочить любого. Но я буду слушать. Говори.
— Что у тебя в руке?
— Это — гунь. Шест по-вашему.
— Оружие? Ты видела тела и скелеты тех, кто пришел сюда с оружием?
— Там только пыль. Кости давно рассыпались в прах, смешавшись с песком. Как видно, посетители в последний раз были у тебя весьма давно.
— Странно, что ты смогла войти. Тут нет места оружию.
— Оружием может быть что угодно. А металла на мне и со мной нет — если ты про это. То, что ты скажешь, важно для меня. Я хочу понять.
Эльф прикрыл глаза и расслабленно откинулся на спинку кресла. Цика ждала. Холод подземелья уже проник под легкую ткань ее одеяния, и мелкая противная дрожь, начавшись в животе, захватывала ее всё больше. Она крепче сжала шест и стиснула зубы.
— Тебе не хватает решимости убить безоружного старика. Что ж, другие, что приходили прежде, не мучались угрызениями совести. Сказано — убей, значит, надо убить. И гибли от своего же оружия. Это единственное заклинание, подвластное мне, но самое действенное, — эльф усмехнулся, — Только люди приходят сюда. Ибо то, что сотворил я, всего больнее ударило именно по ним.
Цика подняла голову и исподлобья глянула на эльфа.
— Не тяни. Мне холодно.
Эльф поморщился, достал из-за спины какую-то хламиду и швырнул девушке. Она быстро напялила ее и опять уткнула взгляд в каменный пол, лишь бы не встретиться с черными глазами эльфа.
— С той поры прошло сто двадцать лет. Ты скажешь, что даже эльфы не живут столько — и будешь права. Но только эти эльфы, те, что рядом с вами. Раньше было не так. И я последний из долгоживущих. Последний… Как нам жилось тогда! Мы были спокойны и радостны. Ничто не омрачало течение жизни. Все жили в мире. И эльфы, и люди, и прочие…
Эта старческая манера разговора, когда постоянно отвлекаются на самые незначительные подробности, уходя от главного, и вспоминают их, сожалея о прошлом. О том, как было хорошо и как стало плохо. И что надо было сделать тогда, и что сделать не смогли, виня во всем других, уже умерших. Тех, кто не может ответить… В Цике поднималась злоба.
— Так что же ты сделал? А?
Эльф прервал воспоминания.
— Сделал. Да, сделал. Я разрушил всё это. Так было надо, — в голосе старика послышалась горечь.
…Огневиками их назвали потому, что выходили они из огня. Не того, что может зажечь любой, а из того, негасимого, что бьет из земли в некоторых местах. Огнепоклонники, которые поклонялись этому огню, приняли их как богов и были тут же убиты ими. Огневикам была нужна наша земля, и они неторопливо шли вперед, тщательно зачищая территорию, освобождая ее от всех разумных. Пока это происходило в малонаселенной земле, никто из владык и не думал вмешиваться.