Но огневиков становилось всё больше. Они распространялись всё дальше — как смертельная опухоль на теле земли, как лесной пожар. Первыми поднялись на борьбу с ними люди. Те, кто не хотел за просто так отдавать свою жизнь. Но попробуй залить лесной пожар из ковшика. Вот чем были усилия этих людей по сравнению с нашествием огневиков.
Объединить людей для противостояния врагу не мог никто. Да и мало их было — тех, кто мог держать оружие в руках. Только высокородные бессмертные эльфы имели всё, чтобы противостоять огневикам, — и заговоренное оружие, и многочисленные рати обученных бойцов. Не имели они одного — желания сражаться.
Ты знаешь, что только оно придает силы воину. Только оно заставляет выкладываться из последних сил, чтобы добиться победы. Только сверхусилия каждого поодиночке и всех вместе дают победу.
Эльфы были обречены. Так же, как все остальные на земле. Но они не понимали этого. Не хотели понимать. Не верили в свою близкую смерть. Ну, как же — они исключение среди всех. Что может поколебать тысячелетний порядок?
А я — понимал. Знал, чем грозит нашествие огневиков. Предвидел будущее. Но никого не мог убедить в своей правоте. Тем временем огневики вошли в наш Лес. Смерть эльфов стала привычным делом. Но и тогда никто не подумал организовать отпор. Эльфов убивали поодиночке, а соседи ждали, когда и к ним придут враги, чтобы так же погибнуть во славе на пороге своего дома.
Что было делать мне? Как спасти мир? И я придумал. Надо было заставить эльфов сопротивляться. Надо было дать им ту силу, что ведет в бой. Я и дал ее! Не спрашивай — как. Я отвечу, но что тебе до высшей магии? К тому же, совершив обряд, я почти утратил ее и не смогу повторить. А ты — тем более.
Эльфы стали другими. Не утратив своих умений, они стали способны на сверхусилия ради абстрактной цели — победы над огневиками. Единственное, чего лишились они, было бессмертие. Но это я понял много позже.
Сразу нашлись вожди, что повели воинов на битву. И была битва! И пали многие! Но огневиков уничтожили полностью, а вечный огонь наши маги загасили и засыпали скалами, чтоб больше не могли враги проникнуть к нам. Оставшиеся в живых вернулись домой…
Я был доволен. Я был счастлив. Спасение мира удалось. Но потом…
Цика прервала Вечного:
— Я сама расскажу. Эльфы, утратившие бессмертие, стали множиться. Их становилось всё больше. Сила, что ведет в бой, никуда не делась от них. И она заставила эльфов начать завоевание. Против людей пошли они, побеждая. Да, ты сохранил своих. Но ведь они уже не те, что были раньше. Что будет, когда они очистят землю от людей? За кого тогда примутся они? Друг за друга? А как быть нам, людям?! Мы не хотим умирать! Ты, мерзкий старикашка, не думающий о том, как твои поступки отразятся на будущем! Ответь! Как спастись нам? Кто сможет это?
— Тебе и спасать.
— Мне?! Ну, спасибо тебе, добрый человек! Или как вас там, эльфов, кличут. За что ж мне такое? Зла никому не желала, а если делала, так они первыми начинали.
— Сила в тебе есть. Та самая, что я в свой народ вкладывал. Она у тебя природная.
— Да что ты в этом понимаешь! Сидишь в своей пещере — света белого не видишь. Твои эльфы весь мир почти покорили — всё в их власти. Людей за так стреляют, словно те звери лесные. А зверей, напротив, — берегут. Иль сможешь вернуть эльфов в прежнее естество? Ну, давай. Люди злыми стали — враз их под корень изведут.
— Что дал, того обратно не взять.
— Так что же пустое говоришь?.. — Цика споткнулась на слове и сморщилась, будто заболело что-то внутри. А, может, и правда, заболело. — Зря шла. И убивать тебя ни к чему — не исправить стародавнего, да и пользы от тебя никакой не будет, коли в мир выведу… Ты же мудрый. За тысячи лет всякого повидал. Дай совет — что делать мне.
Эльф недовольно помотал головой и обличающим тоном сказал:
— Все вы, женщины, такие. Никогда до конца не дослушаете и сразу ругаться.
— Я ругалась?? Это ты называешь — ругаться?! Если б ты слышал, как я ругаюсь, твои уши сначала в человеческие бы превратились, а потом совсем на нет сошли. Это я-то ругаюсь! — возмущенно проговорила Цика и отвернулась от эльфа.
— Дослушай! — эльф повысил голос. Видимо, девушка его вконец допекла.
— Молчу, молчу, — пробурчала Цика в сторону и с вызовом уставилась на эльфа.