Свадьбу Синго и Ясуко отпраздновали в ее доме. Бракосочетание единственной оставшейся в живых дочери устроили не у жениха, а в ее доме, – такова была воля отца.
Синго помнит, что, когда они обменивались чашечками сакэ, упал каштан.
Ударившись о тяжелые каменные плиты садовой дорожки, он из-за ее крутизны отлетел далеко в сторону и упал в быструю горную речку. Полет каштана, после того как он ударился о камень, был так удивительно красив, что Синго чуть не вскрикнул в восторге: «О-о». И тут же посмотрел на окружающих.
Никто из них, кажется, не обратил внимания на какой-то упавший каштан.
На следующее утро Синго спустился к горной речке. У самого берега он увидел каштан.
Каштаны падали поблизости все время, и это мог быть совсем не тот, что упал во время брачной церемонии, но Синго подобрал его и решил рассказать о случившемся Ясуко.
Но история с каштаном выглядела слишком по-детски. Поверит ли в нее Ясуко или кто-либо другой?
Синго выбросил каштан в прибрежную траву.
Он не столько боялся, что Ясуко не поверит ему, сколько стыдился мужа ее старшей сестры.
Если бы свояк не видел, как упал каштан, Синго еще во время вчерашней брачной церемонии смог бы рассказать об этом.
Присутствие свояка на свадьбе подавляло Синго, он чувствовал себя чуть ли не оскорбленным.
Синго, который и после свадьбы был влюблен в сестру Ясуко, чувствовал себя униженным и не мог относиться к этому человеку спокойно даже сейчас, когда старшая сестра умерла и он, Синго, женился на младшей – Ясуко.
Больше того, роль самой Ясуко была достаточно унизительной. Все время, пока Ясуко после смерти сестры жила в доме зятя, тот делал вид, будто ему неведомы истинные ее намерения, и пользовался ею просто как добросовестной прислугой.
Было совершенно естественно пригласить его как близкого родственника на свадьбу Ясуко, но Синго испытывал такую неловкость, что даже старался не смотреть в его сторону.
Свояк по-прежнему был ослепительно красив – что правда, то правда. Синго казалось, что вокруг того места, где сидит свояк, разлито сияние.
Для Ясуко сестра и ее муж были людьми какой-то необыкновенной сказочной страны, и, женившись на Ясуко, Синго тоже уверовал, что свояк – человек, за которым ему никогда не угнаться.
Синго все время чувствовал, что с высоты своего величия он наблюдает за брачной церемонией холодно и презрительно.
И то, что Синго так и не рассказал тогда Ясуко о пустяке – упавшем каштане, навсегда наложило мрачную тень на их супружескую жизнь.
Когда родилась Фусако, Синго втайне надеялся: вдруг она станет красавицей, похожей на старшую сестру Ясуко. Жене он, разумеется, не мог сказать об этом. Но Фусако выросла некрасивой, даже некрасивее, чем мать.
Как говорил Синго, кровь старшей сестры не возродилась через младшую. В душе он разочаровался в жене.
Через три-четыре дня после того, как Ясуко видела сон о своем доме, от родственников из деревни пришла телеграмма – они сообщали, что туда приехала Фусако с детьми.
Телеграмму получила Кикуко и передала ее Ясуко, и та еле дождалась возвращения Синго.
– Мой сон о доме в деревне, наверно, и был предзнаменованием, – сказала Ясуко, но, глядя, с каким невозмутимым видом Синго читает телеграмму, она вдруг успокоилась.
– Хм, приехала в деревню?
Во всяком случае, жива-здорова – первое, о чем подумал Синго.
– Интересно, почему ей было не приехать к нам?
– Может быть, она подумала, что, если приедет сюда, это сразу же станет известно Аихара?
– А сам Аихара говорил тебе что-нибудь?
– Нет.
– Наверно, у них действительно полный разлад. Жена забирает детей и уходит из дому…
– Может быть, и самой Фусако не захотелось, как в прошлый раз, возвращаться к родителям. Да и Аихара тоже не очень-то ловко показываться в нашем доме.
– Все равно, не нравится мне это.
– Я просто поражена – как она смогла добраться до деревни?
– Лучше бы сюда приехала.
– Лучше бы… У тебя это звучит так безразлично. Мы сами виноваты в том, что Фусако не решилась вернуться домой и что она несчастна. Все это время я с грустью думала: неужели между родителями и дочерью возможны такие отношения?
Синго нахмурился и, выставив вперед подбородок, стал развязывать галстук.
– Ладно, потом. Где мое кимоно?
Кикуко принесла домашнюю одежду Синго. Взяв его костюм, она молча вышла.
Все это время Ясуко стояла потупившись, но когда Кикуко ушла, пробормотала:
– Не исключено, что Кикуко тоже уйдет из дому.
– Неужели родители до такой степени ответственны за семейную жизнь своих детей?