Войдя в класс, он тут же наткнулся на новенького на месте Геннадия Ильича и нахмурился.
Антон вещал:
— …Сегодня собираемся у меня. С вас бухло, с меня закуска. Без бухла не приходить, халявы не будет. Адрес пришлю в чат.
Прозвенел звонок. Геннадия Ильича все еще не было на месте, но на месте Геннадия Ильича был Антон. Марк возмутился:
— Уйди. Это неприлично.
— Марк ревнует! — выкрикнул Билан, и все засмеялись.
Он юркнул на свое место у окна и покосился на Соню, которая демонстративно смотрела мимо него. Перехватила его взгляд и выдала своим особым тоном, как будто выработанным специально для него, язвительно-нападающим:
— Я пойду.
— Зачем?
— Хочу. Можешь пойти со мной.
— У меня репетитор.
— Так перенеси.
Если перенести, то Марку не хватит ровно тысячи до Dynastes Neptunus. Он покачал головой:
— Это не для меня.
— Как знаешь, — тихо сказала Соня, отвернувшись к окну.
Тем временем Антон схватил со стола учебник и открыл не глядя.
— Как зовут биолога? Григорий Степаныч?
— Геннадий Ильич, — с первой парты хмыкнула Слава и улыбнулась той самой, кокетливой улыбочкой для мужчин-учителей. И эта туда же.
— Точно, старперское имя. — Он встал, провел по волосам характерным жестом биолога и зачитал: — Так вот. Спаривание.
Дверь открылась, и на пороге появился Геннадий Ильич. Он замер в проеме:
— И вам доброе утро.
Антон смешался на миг, его взгляд метнулся к окну, но уже в следующий момент он выдал нахальную улыбку:
— А говорили, у вас опаздывать не принято.
— И поэтому ты решил меня подменить? Благодарю. Может, еще и сегодняшнюю тему ответишь? Там не спаривание, правда. Анабиоз. Знаешь, что это? Готов?
Антон качнул головой и уселся на свое место. Геннадий Ильич кивнул Марку:
— Арбенин, доклад?
— Да, Геннадий Ильич.
Марк вытащил папку-планшет и вышел в центр класса. Он любил это — выступать на биологии, говорить, о чем ему нравится, видеть понимание в глазах класрука. Но класрук был недоволен (все из-за этого Антона) и постоянно вставлял свои вопросы, как будто испытывая Марка.
— Марк, давай уже с примерами.
Он вздохнул, отложил лист и продолжил:
— Хорошо. Лягушки вырабатывают глюкозу, которая не позволяет застывать воде, но при этом промерзают насквозь. Фактически на это время они умирают. Отсюда и название — анабиоз. Воскресение.
— Лягушка воскресе! — выкрикнул Билан.
(Билан и его постоянные выкрики были как кваканье лягушки в болоте — и не очень-то приятно, но в общий пейзаж вписывалось.)
— Ученые даже выкачивали кровь из собак и свиней, вливали физраствор, замораживали, а потом возвращали все на место. И функции восстанавливались в течение нескольких часов. Также был эксперимент с отрезанной головой кролика для проверки теории о том, что мозг тоже подлежит восстановлению и способен жить отдельно от хозяина. Вероятно, впоследствии мозг можно будет даже подсаживать животным.
— Это как в «Лобстере», — сказал Другой и окинул взглядом класс. Что, никто не смотрел? —Другой, конечно же, смотрел примерно все на свете. — Дикие люди.
— Как мы, — выдал Билан.
— Ужас какой, — вздохнула Слава. — Это живодерство.
(Что Слава потеряла в естественно-научном классе, Марк не представлял.)
— А медведи? — продолжал выпытывать Геннадий Ильич.
— Есть споры на эту тему, но все же большинство ученых считает, что медведи впадают в гипобиоз, а не анабиоз. Оцепенение под влиянием гипоксии и гипотермии. То же самое происходит у барсуков, енотов и енотовидных собак. А вот сурки или летучие мыши погружаются в глубокую спячку с сохранением функционирования организма.
— Между прочим, был случай, когда люди смогли выжить благодаря медитации. Помните, дети пропали в пещере с инструктором? Они себя перевели в режим пониженной активности. Это ведь тоже подходит.
(Слава не могла удержаться от того, чтобы не процитировать свой же блог.)
— Слава, это спорная история, подтверждений так и не было найдено. Давайте-ка не о людях. Марк, а что скажешь про цикад?
— Есть заблуждение, что цикады проводят в анабиозе всю жизнь, чтобы потом на месяц вылезти из земли, размножиться и умереть.
— Как и мы, — фыркнул Билан.
Марк терпеливо продолжал:
— Цикады не впадают в анабиоз. Они медленно растут, до тринадцати — семнадцати лет в зависимости от вида. В позапрошлом году как раз в США произошло нашествие миллиарда цикад из-за одновременного конца цикла. Красиво было, — он улыбнулся Геннадию Ильичу, который и показал ему то самое видео.