Это мне абсолютно ничего не сказало. Фрэнк не мог быть менее полезным, даже если бы попытался.
— Спасибо, — буркнула я.
— Не за что.
Мы стояли в неловкой тишине, пока, наконец, не появилась Воробей.
Она прошла в дверь в решительном темпе. Я видела, что она была чем-то занята, потому что ее глаза были еще там — все еще отвлеченные тем, что привлекло ее внимание. Именно так смотрел Уолтер, когда ему нужно было перестать мечтать обо всех способах, которыми он собирался мариновать тварь, чтобы на самом деле выстрелить в нее.
Я так сосредоточилась на взгляде ее серебристых глаз, что почти не заметила, что она вся была в красках. Они были на ее белой одежде, на ее голых руках — несколько брызг были даже на темных волнах ее волос. Красный, синий, оранжевый, фиолетовый, зеленый, коричневый. Почти каждый цвет, который существовал, и в головокружительном разнообразии оттенков.
— Хорошо, только поторопись, чтобы я могла вернуться к своему… тьфу!
Она отпрянула и таращилась на меня так же, как я, наверное, глядела на нее.
— Что случилось с твоим лицом?
— Тот же вопрос, — парировала я, указывая на бледно-голубые брызги на ее подбородке.
Она коснулась его рассеянно.
— Я рисовала. Что ты делала? Щелкала желуди?
Я не ожидала, что она скажет что-то смешное. Это застало меня врасплох, и я случайно рассмеялась.
Воробей помрачнела. Она пристально смотрела мне в лицо; ее глаза, казалось, впитывали каждую деталь, пока я быстро подавила смех.
Я не знала, как долго мы смотрели друг на друга. Но этого хватило, чтобы забыть, что Фрэнк все еще был в комнате.
— Хорошо, что вы благосклонно относитесь друг к другу. Это поможет вам в симуляции.
Я не знала, откуда, черт возьми, Фрэнк получил такое благосклонное известие: Воробей выпрямила спину, словно ожидая, что я выстрелю в бок, и я точно выглядела не лучше. Но ни один из нас не выглядел так, будто мы активно ненавидим другого.
Но это могло произойти.
— Если вы оба наденете ZOOT, я загружу симуляцию, — крикнул Фрэнк, когда его хромированные ноги плавно перенесли его к экрану в задней части комнаты.
Под экраном был еще один стол, покрытый кнопками. Синий шнур вырвался из запястья Фрэнка и вонзился в порт посредине стола. Через пару секунд экран щелкнул, и из-под потолка донесся мужской голос:
— Добро пожаловать в ад, личинки! Я сержант-инструктор Нэш, а это мой личный набор симуляций — дьявольская рулетка с надиранием задницы и болью! Думаешь, у тебя есть все, что нужно? Снаряжайся, солдат!
Я понятия не имела, что происходило. Фрэнк был подключен к экрану и так быстро прокручивал меню, что я видела лишь кучу черных пятен на желтом фоне. Я даже не могла сказать, на что он смотрел, на слова или на картинки.
Когда я повернулась, чтобы спросить Воробья, я увидела, что она уже стояла перед одним из металлических шкафов.
И на ней не было ничего, кроме нижнего белья.
— Ну, я не могу носить свою одежду под костюмом — она вся сомнётся, — сказала она после того, как я выплюнула волну потрясенных ругательств. — Кроме того, троды должны касаться кожи. Ты получишь сообщение об ошибке, если они этого не сделают.
— Троды? — успела пискнуть я. Мне нужно было все, что было в моих силах, чтобы не отводить глаз от лица Воробья… и подальше от мускулистого пятна ниже.
Она отвернулась, чтобы взять что-то из шкафа, и я потеряла ее лицо из виду всего на секунду. Взгляд быстро скользнул по ее телу. Не более одного вдоха. Но, видимо, этого хватило, чтобы каждая деталь врезалась в основу моей памяти.
— Солатроды, — сказала Воробей, когда обернулась. — Они должны коснуться твоей кожи.
В руках она держала черный комбинезон — почти такой же, как те, что мы с Ашей нашли в будке контрольно-пропускного пункта. Эти костюмы были созданы для боя. Они были покрыты странными бронированными чешуйками, которые могли самовосстанавливаться после сол-взрыва.
Эти костюмы, очевидно, никогда не собирались покидать Учреждение: они были сделаны из простого черного эластичного материала и имели крошечные белые диски, прошитые через всю подкладку. Я точно знала, что это были за диски. Говард использовал их каждый раз, когда хотел узнать что-то, что я не хотела ему говорить.
— Нет, — я отпрянула от Воробья, кожу покалывало от воспоминаний об этом особом ожоге. Такой ожог будто обжигал мои нервы. — Я ни за что не буду лезть в это.
— Почему? Это не больно.
Воробей наклонилась, чтобы надеть костюм, и я чуть не растворилась в полу.