Мария Семёнова, Анна Гурова
Аратта
Сборник
Великая Охота
Пролог
Полдюжины стражей-накхов в неизменно черных одеяниях на караковых жеребцах неспешно проследовали по широкой улице к Царским вратам храма Солнца. В Верхнем городе их открывали всего лишь дважды в год — в день зимнего и летнего солнцеворота.
Нынче как раз была зима. По небу ползли низкие мохнатые тучи, из-за которых изредка пробивался ослепительный солнечный луч, и сразу снова скрывался в сизой хмари. Порывами налетал теплый ветер, особенно сильный здесь, в Верхнем городе, на вершине горы. Недавно прошел дождь, и воздух дышал влагой. Обе стороны улицы, ведущей к храму Исвархи — Господа Солнца, — были запружены нарядной толпой. Плошки — масляные светильнички, свечи, факелы в руках у людей то и дело гасли, вынуждая их со смехом обращаться с просьбой об огне к соседям. Все жители столицы — в лучших одеяниях; дома чисто прибраны, пыль и грязь — к Первородному Змею! Младшие боги на домашних алтарях напоены молоком, на столах уже стоят блюда со сладостями, двери оставлены открытыми — вдруг кто-либо из богов или добрых духов решит нынче посетить смертных? А если нет, так и соседям будем рады!
Повсюду звучали смех и болтовня, однако взгляды зевак постоянно устремлялись в начало улицы, откуда уже скоро должна была появиться Солнечная колесница. Она выедет из храма Вартхи, Ветра-во-Тьме, где хранится в тайне и мраке весь год, и торжественно проедет до Царских врат, ведущих в главный храм Аратты. Сам солнцеликий повелитель взойдет на нее сегодня! А еще ходят слухи, что он впервые покажет народу своего наследника, маленького царевича Аюра.
С утра Верхний город, и так величественно-роскошный, вычистили до совершенного сияния, вымыли улицы; крыши заняли лучники-арии, и только тогда открылись ворота, и шумные пестрые толпы из Нижнего города хлынули к храму. Пешие стражи-жезлоносцы стояли вдоль главной улицы, пинками отгоняя самых ретивых от дороги, по которой поедет Солнечная колесница. Всадники-накхи, пустив коней шагом, внимательно оглядывали толпу. Лица их были закрыты шлемами с кольчужной бармицей, оставлявшей лишь узкую прорезь для глаз. Ширам, сын Гауранга, глядя на них из толпы, с гордостью невольно припомнил слова отца: «Вступая в бой, ты больше не человек — ты воплощение смерти. А смерть стирает лица. Она приходит невидимой и уходит незаметно».
Ширам и сам носил такой же шлем. Впрочем, не только он — все накхи, обитающие в столице, сегодня были здесь, в Верхнем городе. Так велела им традиция и собственное желание. Ширам, сын Гауранга, прибыл в столицу всего несколько дней тому назад. Его дед, саарсан всех накхов, бывший бы их повелителем, когда б Накхаран был вольной страной, оглядев внука, напутствовал его:
— Мы — накхи. Мы дали слово, и никто никогда не нарушил его. Повелитель Аратты щедр и справедлив к нам. Так отправляйся в столицу и служи верно. Теперь ты — воин государя.
Он обвел глазами двенадцать лучших воинов рода Афайи, которым предстояло сменить в рядах Жезлоносцев Полуночи прежнюю дюжину, отосланную год назад в пору зимних дождей. Те невольно подобрались под суровым взглядом саарсана. Каждый знал, насколько высока честь охранять повелителя ариев, солнцеликого отца всех народов Аратты.
И вот теперь Ширам стоял и глядел в сторону храма Ветра в ожидании появления процессии. Как и все, он осознавал, насколько важен этот ритуал. Если великий государь Ардван не проедет на Солнечной колеснице, открывая врата зимнему солнцу, то страшно даже предположить, какие несчастья и беды обрушатся на весь мир в грядущем году! Змей, оставшийся непобежденным, вновь зашевелится в своих темных безднах, в глубине вод омывающего землю океана. И снова обрушатся на окраины великой Аратты наводнения, снова затрясет землю… Тем важнее нынешнее действо! Пусть повелитель проедет благополучно — и ход солнца в небе в этот год ничто не потревожит. А он — как и все прочие накхи, — сделает все, чтобы защитить божественного повелителя. И конечно же он, внук саарсана, должен быть сегодня неподалеку от государя, с оружием в руках…
Но к его огромной печали, саардас, командовавший отрядом, велел ему покуда не торопиться и присматриваться. Даже в оцепление по краям дороги его не поставили. Вот почему сейчас Ширам не гарцевал на коне впереди своей дюжины на глазах у восхищенной толпы, а стоял в первых ее рядах и вместе со всеми ожидал проезда государя, солнцеликого Ардвана.
Арии-трубачи, стоявшие в промежутках между застывшими воинами-накхами, повинуясь неслышимому приказу, подняли трубы, изготовленные из витых рогов горных козлов, и над притихшей улицей пронесся такой рев, что толпа отпрянула назад. Трубам ответили бронзовые гонги; словно сердца великанов, глухо загремели обтянутые кожей огромные барабаны.