Ширам приблизился к ступеням беседки и преклонил колено, не доходя до государя, как заведено, десяти шагов.
Ардван смерил его внимательным изучающим взглядом. Да, Ширам, сын Гауранга, именно таков, как о нем рассказывали. Черные волосы, зеленые глаза — признак прямого происхождения от Первородного Змея, который, согласно верованиям накхов, вылупился из Земного Яйца и стал предком всего живущего. Истинному арию он, пожалуй, чуть выше плеча. Однако не стоит тягаться с ним ни в силе, ни в ловкости. Хрупкость его обманчива, как, впрочем, всегда обманчив вид любого накха.
Повелитель глядел молча, еще раз проверяя свои расчеты. Можно ли довериться ему? Уж точно не менее, чем ближним советникам, замышляющим недоброе за его спиной. Но ими он займется отдельно. Не сейчас, но очень скоро…
— Ты служишь мне верой и правдой уже седьмой год, — начал Ардван, делая саарсану знак подняться с земли. — Мне рассказывали о тебе немало лестного…
Тот встал нарочито медленно, чувствуя, как упираются между лопаток пристальные взгляды лучников.
— Я желаю приблизить тебя.
— Это высокая честь, и я счастлив, если заслужил ее, — негромко промолвил воин.
«Как же, заслужил! — крутилось у него в голове. — Реши я сейчас отмахнуться от мотылька — и вместо острых взглядов в меня воткнутся отточенные стрелы. Уж что-что, а бить из лука арии умеют превосходно… Но государь что-то задумал, это бесспорно. Что и для чего? Будет ли мне от этого какая-то выгода? Или же я буду одной из палок, которые бросают под колесо застрявшей телеги? И тут же забывают, когда колесо, с хрустом переломив ее, катится дальше…»
— Я знаю, что твой род правил землями древнего Накхарана, до того как туда пришли мои предки, — продолжил Ардван. — И знаю, что между ними в те давние годы произошло сражение, решившее участь народов…
Государь смотрел прямо в лицо Шираму, ожидая, что тот выдаст свое отношение к битве, именовавшейся в его народе Битвой Позора. Непобедимые в личной схватке накхи прежде не встречали организованного врага и легко расправлялись со всеми, кто смел им противиться. Однако здесь их ждало нечто прежде невиданное. Тысячи всадников, повиновавшиеся единому слову и единому взмаху руки. Десятки колесниц с косами по бокам, наводящие ужас на пеших воинов, лавиной двигались по их земле. Накхи собрали огромное войско. Все, кто мог держать оружие, выступили под стены Накхарана. Их было в три, а может, и в четыре раза больше, чем пришельцев.
Но то, что произошло дальше, могло именоваться никак не боем, а скорее избиением. Всадники-арии, держась на расстоянии выстрела из лука, обошли фланги стоявшей на поле огромной разрозненной толпы накхов и с радостным улюлюканьем принялись осыпать их стрелами, сгоняя в середину поля, словно псы — овечью отару. Когда же толпа окончательно перестала походить на войско, под низкий рев громогласных труб на потерявших надежду защитников столицы ринулись боевые колесницы.
Афайя, предок Ширама, тогда бегом устремился навстречу передовой колеснице, на которой с луком в руках стоял предок Ардвана. Возница едва успел натянуть вожжи, но царственный арья даже не шелохнулся, будто врос в днище колесницы. А предок Ширама рухнул на колени возле колеса, моля о милости. Там он и принес клятву верности в обмен на сохранение остатков его несчастного народа.
Предок Ардвана был милостив и мудр. Он приблизил к себе Афайю. И хотя так до конца и не доверился ему, но все же держал при себе безотлучно, поручая зачастую весьма ответственные задания.
«Неужели что-то меняется? — думал Ширам, глядя на повелителя. — Что и почему?»
— Я хочу укрепить связь между ариями и накхами, — неспешно говорил тот. — У меня две руки, и, хотя одна из них левая, а другая правая, они дороги мне обе. И если я хочу, чтобы мои стрелы достигали цели, я не стану пользоваться лишь одной рукой.
— Это мудрое решение, мой государь, — по достоинству оценив паузу в речи Ардвана, негромко проговорил саарсан.
— Спасибо, что ты это заметил, — усмехнулся владыка.
Ширам невольно прикусил язык. Но Ардван явно не был настроен гневаться.
— Мне рассказывали о тебе много лестного, — повторил он, — и потому я принял решение, которое, возможно, удивит тебя.
Ширам напрягся, ожидая подвоха.
— Я желаю выдать за тебя свою младшую дочь, царевну Аюну.
Ширам в первое мгновение застыл с открытым ртом. Он ожидал всякого, но не этого. Он сам бы сейчас затруднился ответить, сколько наложниц живет в его древнем дворце-крепости в Накхаране. Не считая шести жен из знатнейших накхских родов, украшающих собой его обиталище. Но дочь повелителя?! Это не просто седьмая жена. Это позволение стать ближним родичем государя!