Ширам припомнил свои мысли тогда, после падения со скалы. Если в них и впрямь есть разумное зерно, то, быть может, следует предложить государю столь решительные преобразования и дать достойным простолюдинам возможность проявить себя? Это лишь укрепит державу…
Ардван поджидал его внутри резной мраморной колоннады в центре сада.
— Подойди ко мне! — довольно резко приказал государь.
Ширама озадачил этот тон, но он безропотно повиновался. И, взойдя по невысокой лестнице, замер, склонившись перед Ардваном.
— Ты не очень-то спешил предстать пред мои очи… Мне доложили, что ты уже побывал у сородичей.
— Прошу извинить мне эту вольность. Я был покрыт пылью и пропах своим и конским потом. К тому же мне следовало поменять одежду…
— Я не девица, меня не смущают ни пыль, ни пот, — раздраженно бросил государь. — Я думаю, ты послал вперед моего сына, чтобы тот замолвил за тебя слово. Что ж, он говорил много, и, не скрою, говорил хорошо. Но он еще юнец, которому легко затуманить разум. Ты же — взрослый муж, а потому я желаю говорить с тобой открыто. И от того, будешь ли ты со мной искренен или же попробуешь юлить, зависит как твоя участь, так и судьба твоих соплеменников.
— Я всегда был неуклонно верен тебе, мой государь, — разводя плечи, словно после удара по спине, произнес побледневший Ширам.
Слова и тон повелителя поразили его до глубины души.
— Опусти глаза! Не смей устремлять на меня взгляд! — выкрикнул Ардван, как будто один вид накха злил его. — Ты дерзаешь бросать мне вызов?
Саарсан поклонился. Мысли его заметались. Что случилось? Может, его оговорили? Но кто, когда?!
— Вот так-то лучше!
Ардван прошелся взад-вперед вдоль колоннады, словно стараясь унять гнев. Когда государь вновь обернулся к саарсану, он выглядел спокойнее. Но это застывшее лицо показалось Шираму еще более зловещим.
— Когда ты въезжал в город, наверняка видел головы заговорщиков?
— Видел.
— И каждый из них точно так же уверял, что неуклонно верен мне. Я доверял им много лет. Много лет они служили мне честно и преданно. Понимаешь, Ширам? Честно и преданно! Я был уверен в них, как в себе… И что же? В благодарность за все, что я им даровал, за власть и богатства, они задумали лишить меня власти, а может, и самой жизни!
— Я преклоняюсь перед твоей мудростью, мой повелитель…
— Все это лишь слова! — отмахнулся Ардван. — Если ты хочешь, чтобы я поверил тебе, отвечай без утайки. И знай: мне известно больше, чем ты можешь даже предположить. То, что кое-кто из тех, с кем ты был дружен и близок, хотели бы утаить… И если я сейчас спрашиваю тебя, то не затем, чтобы узнать их замыслы, а лишь для того, чтобы проверить твою искренность.
— Накхи не лгут, — глухо напомнил Ширам.
— Да, я помню, — насмешливо бросил Ардван. — Никогда не лгут тем, кого считают своими. У накхов даже слова «ложь» в языке не существует. Но есть понятие военной хитрости. И врагу они и дорогу в пасть к Первородному Змею могут описать, не смущаясь и без запинки.
— Но…
— С тобой был молодой жрец, — перебил его государь. — Его звали Хаста. Так ведь?
— Да, это так.
— Ты знаешь, кто он?
— Служитель в главном храме Исвархи.
— Точно, — довольно подтвердил Ардван. — Служитель в храме моего дорогого младшего брата Тулума. Его доверенное лицо. Умный, храбрый и ловкий, как мангуст… Ты знаешь сказки о мангустах — убийцах змей?
— Да… Они вступают с ними в схватку и порой побеждают…
— Хорошо, что ты помнишь об этом. А теперь ответь: о чем говорил с тобой в пути огнехранитель Хаста? Что предлагал? Кого упоминал в своих разговорах?
— Мы не так уж много беседовали с Хастой, — медленно ответил Ширам. — Всю дорогу он был углублен в свои изыскания, вел заметки о землях, через которые лежал наш путь, о людях, нами встреченных, и событиях, с нами приключившихся. Каждое мое слово легко проверить по его записям.
— Проверим, можешь не сомневаться. Хотя много ли в них правды, в тех записках? А вот то, что в твоих словах ее нет, мне кажется очевидным!
— Накхи не лгут! — вновь напомнил Ширам, едва сдерживаясь.
— Тогда как ты объяснишь, что в город вы въехали, едва не обнявшись?
— Это невозможно сделать при всем желании. В «туннеле смерти» всадники следуют по одному.
— Ты понимаешь, о чем я говорю! — рявкнул Ардван.
— В дороге Хаста показал себя лучше многих знатных арьев, — ответил Ширам значительно более резко, чем собирался. — Он неоднократно проявлял мудрость, знание наук, лекарское искусство и неподдельное благочестие. Если бы не он, я бы, вероятно, не стоял перед вами, а сложил бы голову на скалах Лосиных Рогов или дальше, когда на Змеином Языке на нас напали ингри…