Ширам тут же вспомнил рассказ вождя о чудовище, прилетевшем некогда на берега Вержи.
— А еще, — подтверждая его мысли, продолжал Хаста, — они говорили о том, что вождь запретил Аюру это святилище посещать, ибо тот пока еще не зрелый муж, а несмышленый отрок. Вот я и подумал: а ведь ловчие сидели прямо у шатра Аюра и ему было все прекрасно слышно…
Волосы Ширама зашевелились на затылке от этих слов. Запретное капище лесного бога! Каких угодно ловушек местные дикари могли понаставить, чтобы уберечь его от чужаков! Бог весть как поведут себя духи свирепых тварей, нашедших там свой последний дом, когда туда войдет непосвященный!
— Молись, Хаста, и приноси жертвы, — глухим голосом велел Ширам, — чтобы твои молитвы звучали громче, чем голоса лесных духов!
Он спрыгнул наружу, перекатился кувырком по склону и встал на ноги.
Да, вот здесь неподалеку — примятый мох. Значит, и Аюр спускался тем же способом.
Лес непроглядной, молчаливой стеной стоял перед ним, отпугивая чужаков одним своим видом. Что за нелегкая понесла туда Аюра! Неужели любопытство его оказалось так велико, что пересилило и усталость, и здравый смысл? Или сам он не понимает, как неуместно и опасно нарушать обычаи местных дикарей, когда они только-только наладили с ними добрые отношения?
Издалека послышались голоса ловчих, замелькали огни факелов. Ширам решил их не дожидаться. К чему? Тем не составит труда отыскать его след. Сейчас главное — как можно скорее догнать царевича и перехватить его, пока тот не добрался до капища.
Дни, проведенные когда-то в пещере, подарили глазам накха способность видеть в темноте. Теперь все предметы становились для него еще более выпуклыми, чем при свете. Все полутона стирались, оставляя лишь черный и белый цвета. Наклоняясь к земле, подобно собаке-ищейке, Ширам двинулся по следу.
Слабые отпечатки на земле говорили, что сперва Аюр явно шел осторожно, ставя ногу на носок, предварительно ощупывая им землю и уж потом опуская ступню. Должно быть, опасался, что хруст веток разбудит дремлющих сторожей и выдаст его. Но когда ограда острожка окончательно скрылась из виду, след стал вполне отчетливым. Утратив опаску, царевич беззаботно устремился вперед — и тут же поставил ногу на прикрытую мхом и листьями гнилушку. Та проломилась под его ступней, и, чтобы удержать равновесие, он опустил вторую ногу сразу на подошву. «Так-так, — хищно ухмыльнулся Ширам. — Значит, раньше он крался пригнувшись, смотрел под ноги, а потом выпрямился и пошел напролом…»
Накх вполне понимал, почему Аюр действовал именно так, поскольку сам же его обучал. Треск в ночном лесу — признак силы. Лань, на рассвете спешащая к водопою, идет бесшумно. А секач, на которого и волчья стая решается броситься лишь с большой голодухи, не разбирает пути.
При мысли о волчьей стае у Ширама заныло под ложечкой. Одной из добродетелей и обязанностей накхских вождей было истреблять волков, посягающих на пастбища в родном Накхаране. Своего первого волка Ширам убил в неполные десять лет и с той поры прекрасно знал их повадки и на что они способны в бою. Будь здешние волки обычными зверями, Аюру нечего было бы опасаться — волки боятся людей и избегают их. Но здешние звери — огромные, подобные призракам — ничего не боялись и сами приходили на зов пастушьей дудки… Неизвестно, какое колдовство связывает их с ингри. Но вряд ли они примут Аюра за одного из дикарей, если, не приведи боги, встретят его…
«Зачем же тебя понесла нелегкая на это капище? — крутилось в голове Ширама. — Отчего не посоветовался со мной?» Ответ был очевиден — накх не пустил бы его. Конечно не пустил! Стал бы объяснять, что не следует без нужды попирать обычаи дикого племени, тем более если только что возвел их вождя в наместники. «Он мог тайком попросить Джериша, — не унимался внутренний голос. — Этот крикливый болтун с радостью бы согласился, лишь бы наследник престола обратил на него внимание…»
Но нет, Аюр пожелал идти один! Не хотел раздора в отряде? Это вряд ли, на такие мелочи царевич никогда не обращал внимания… Или же захотел испытать себя? Уж скорее второе — после того как вождь прямо в лицо сказал ему, что охотничье капище не для мальчишек. Похоже, понятие разумной осторожности у всех ариев не в чести, а у царевичей его и вовсе нет…
Ширам не сразу заметил, как мир постепенно начал обретать цвета. Темень между деревьев становилась уже не такой непроницаемой, в кронах послышались первые робкие голоса ранних пташек… Он шагал через лес — и вдруг под ногами у него возник край обрыва.