А вода все уходила и уходила…
Еще повсюду лежали синие тени, еще солнце не показалось в розовеющем небе, но столица уже не спала. Люди столпились на восточной стене, наблюдая великое чудо. Исварха ли услышал молитвы, волшебная ли песня Зарни обратила вспять потоки — а несчастье было отвращено, погибель отступила.
Вода отступала все дальше, пока не исчезла совсем, оставив лишь немного сырой грязи в каналах и на дне притока. Кто-то уже смеялся: жрецы перестарались с молитвами, оставьте хоть немного воды!
Только в самой дали еще блестели воды Ратхи, и дрожала у горизонта едва заметная белая полоса.
Мало кто обращал внимание на эту странную полосу, пока она не вытянулась во весь небоскат. Тут уже встревожились даже те, кто сроду не бывал в Белазоре и не видел, как со Змеева моря приходит большая волна.
— Вода возвращается, — крикнул кто-то неуверенно.
Тревожный крик был подхвачен сотнями голосов. Люди словно очнулись от оцепенения. Толпы потекли прочь от стен в город, надеясь отсидеться на крышах домов или уже ни на что не надеясь, просто убегая в смертельном ужасе от того, от чего сбежать невозможно.
Чудовищная волна, увенчанная пенным гребнем, подобно грозовой туче, надвигалась с юга. Великий обвал, вызванный кощунственной песней Зарни и разорванными струнами божественных гуслей, вздыбил морские воды и бросил их на равнины Аратты. Волна прошла через земли Матери Даны, сметая все на своем пути, разбилась об утесы Накхарана и устремилась на север. Она снесла островную цитадель Двары, оставив на месте ее стен, башен и торжища лишь голый камень. И покатилась дальше по Ратхе, затапливая прибрежные степи, дальше — на столицу, — понемногу теряя силу и разбег, но все еще оставаясь ужасной и смертоносной.
— Она захлестнет стену! — закричал кто-то.
Тут уж началось всеобщее бегство. Но куда людям убежать от Первородного Змея? Когда начало темнеть небо и воздух наполнился ледяным, порывистым ветром, все поняли — вот она, гибель всем и всему.
Багровый край солнца показался над горизонтом, но в то утро никто не вознес ему приветственных молитв.
Внезапно все озарилось светом столь ярким, словно взошло еще одно солнце — прямо в городе. Отчасти так оно и было. Задрожала земля, и над обгорелыми развалинами храма Исвархи медленно взлетел исполинский золотой диск. Он повис в воздухе над лазурными крышами, медленно развернулся в сторону восходящего солнца, поймал его первый луч и ослепительно вспыхнул.
Люди — те, кто остался погибать в городе, и те, кто пытался спастись; арьи, укрывшиеся в Верхнем городе, и простолюдины, убегавшие по вендскому тракту, — смотрели, как из сияния золотого диска выплыла длинная узкая лодка.
На лодке стоял воин, с ног до головы облаченный в сияние, с золотым луком в руках. Лодка повисла в небе над городской стеной, дожидаясь волны, словно яркая звезда в синем утреннем небе. Стена черной воды, дыша смертью, надвигалась на столицу, подобно хищному, голодному змею. Когда пенный гребень ее взмыл над стеной, Небесный Лучник натянул тетиву и на ней вспыхнула огненная стрела. Воин разжал пальцы, и стрела устремилась в цель.
Те, кто в тот миг находился за городской стеной и выжил, позже клялись, что над столицей взорвалось солнце. Весь город исчез в ослепительной вспышке. Большая волна прокатилась и понеслась дальше, вверх по Ратхе. На том месте, где прежде была столица Аратты, осталась колыхаться водная гладь.
Глава 7
Солнечный шаман
Ледяной столб провалился куда-то вниз так быстро, что у Хасты дух захватило. Стенки ледяного ущелья завертелись, пространство меж них наполнилось скрежетом, визгом, грохотом. Потом треск, удар — и Хаста вместе с осколком ледяного столба рухнул в воду. Глубоко погрузился, вынырнул в каше осколков, судорожно вдохнул и вновь оказался под водой, увлекаемый бешеным потоком неведомо куда. Его крутило, швыряло так, что он не успевал даже испугаться. Он сталкивался то с дном ледяного желоба, то со стенками, то с проплывающими льдинами, получал удары, которых даже не ощущал, думая лишь об одном — воздуху, еще глоток воздуху! В те мгновения, когда его голова оказывалась над водой, он жадно хватал ртом воздух пополам с ледяным крошевом, кашлял, захлебывался, и очередной водоворот затягивал его вниз. Потом вдруг дно исчезло у него под ногами, и поток с оглушительным ревом рухнул в бездну.
Хаста сорвал голос воплем, совершенно потерявшимся в громе водопада. Несколько мгновений падения, жестокий удар о воду, выбивший из жреца весь дух, — и бешеная гонка прекратилась. Хаста вынырнул в спокойной воде, под грохот водопада в несколько гребков подплыл к обледенелому краю озерца, вырытого потоком у подножия скалы, и с трудом выбрался на берег.