- Я не хочу видеть этого развратного старпера.
- Ты хоть представляешь, какой у него там ажиотаж?! Единственное развлекательное заведение, оно и вчера переполненное было, а сейчас там вообще не протолкнуться, - возразила Николь, прикидывая, что Келли могла бы и сама об этом догадаться. - «Он ей приглянулся что ли?»
- Сделаем так, я прямо сейчас сама схожу и закажу места на вечер.
- Дикая самоуверенность, Келли, учитывая, что ты как будто всю ночь головой норки кротам рыла, - указала Валери на ее прическу.
- Так может, ты составишь мне компанию? Паттерсэн с тебя весь вечер взгляда не сводил, наверное, жалел, что Хелен ближе сидела, - с насмешкой произнесла Колэни, очень сильно раздражая этим Вэл.
- Иди лесом, тебе нужно, ты и заказывай. А я спать.
- Какой смысл ходить на пробежку, если ты литры алкоголя в себя вливаешь. С таким успехом к 22 годам сляжешь с циррозом печени. Зачем напрягаться? – поддела Келли, прекрасно знавшая о вредных пристрастиях О’Гайо.
Валери гневно взглянула на Келибрайт.
«Это из-за простуды она так невыносима? – девушка решила ее пока не трогать. Больной человек может всякого наговорить, хотя и здоровая Келли временами сильно доставала…
Валери как раз проходила мимо приоткрытой комнаты Келли, когда увидела торчащий из-под кровати наконечник посоха. С ее приближением предмет начал светиться и пульсировать. Девушка вытащила его и постучала по мерцающей поверхности. Из его кончика вырвался тонкий пучок света, разделился на четыре полоски, которые опустились вниз, облегая камень, и преобразовали его в фиолетовый кристалл правильной формы. Даже при утреннем освещении кристалл сиял еще ярче, от него отделялось множество лучиков. Хаотично вращаясь, они постепенно рисовали над вершиной геометрические фигуры с какими-то надписями.
- Интересно, для чего еще служит этот посох? У него точно есть еще какие-то функции.
- Лучше положи на место,- в приказательной форме произнесла Колэни, появляясь в двери и отбирая вещь.
Увидев девушку с посохом в руке, у О’Гайо сразу закрались подозрения.
- Как ты его смогла поднять, Келли? Вчера еще ручки тряслись, а сегодня держишь, как ни в чем не бывало.
- Не хотела вчера при всех показывать слабость, но если честно, вчера посох держать совсем не хотелось, он гас в моих руках, было страшно… - c непривычной искренностью ответила Келибрайт под ее тяжелым взглядом.
- Не нужно было врать с самого начала, у нас у всех есть слабости, - без каких-либо эмоций произнесла О’Гайо, оставляя ее одну.
Блондинка стиснула кулаки, и накрепко закрывая дверь, чтобы ее больше не беспокоили.
* * *
После полудня подруги пошли гулять по городу, фотографируясь на память со всевозможными творениями архитекторов. Природа здесь была великолепна. Каждое дерево, каждый пейзаж представлял собой произведение искусства. Одноэтажные и двухэтажные коттеджи были оплетены висячими побегами вьющихся растений, вместо забора - кусты с различными соцветиями. Проголодавшись, девочки осознали, что большинство кафешек было закрыто, а те, что смогли возобновить работу, были переполнены. Идею подала Крис, предложив забить на блага цивилизации и устроить перекус в лесу. Попав в лесопарковую зону, что находилась практически в центре Твестла, подруги ощутили умиротворение и восторг. Лес как будто изолировал от шумного туристического города, здесь можно было наслаждаться всеми красками входящей в свои права осени, наблюдать за смелыми прыжками белок, любоваться легкой рябью на поверхности бездонного синего озера. Устроившись под раскидистой кроной древнего дуба, Колэни достала недочитанный учебник истории и, казалось, углубилась в изучение материала на следующий семестр. Это было так типично для отличницы, что все оставили ее в покое. Только вот Валери пару раз ловила тяжелый проницательный взгляд подруги, явно что-то просчитывающей в уме.
Когда стало холодать, Келли захлопнула учебник и, не скрывая довольной улыбки, объявила, что через час у них забронирован столик в салуне мистера Паттерсэна.
Возвращаясь, они заметили на одной из лавочек Элона Вуда, вырезающего из дерева корявые фигурки. У старика было шальное выражение на лице, а временами из губ вырывались резкие фразы на непонятном языке, поздороваться с ним никто не решился.