Резко отвернувшись, Раф шумно выдохнул и поднялся.
— Дон, скажи мне, что он встанет.
Донни хмуро качнул головой.
— Раф, ты же знаешь все сам.
Рафаэль глухо рыкнул и скрипнул зубами.
— Ну и насрать, — прошипел он, ударив кулаком в стену. — Пусть бы только счастливым был. Пусть бы даже эта сука, ради которой он так старался, вернулась к нему, если это поможет…
— Он этого не хочет, — Донни осторожно подошел и положил руку Рафу на плечо, рискуя получить по морде. — А ты не сказал?
Раф криво усмехнулся и запрокинул голову, одаривая его презрительным взглядом сверху вниз, словно пряча за ним что-то.
— Я вот уверен, что подобное слушать он тоже не хочет.
— Не узнаешь, пока не скажешь, — Донни сосредоточенно прокрутил в пальцах хвост братовой маски, думая явно о чем-то другом. — Не хочет… не хочет… спасибо, Раф, я сейчас приду.
Отвернувшись, он вышел, оставив ничего не понимающего Рафаэля обозревать лабораторию.
— Да, Донни, хотел, — Лео устало откинул голову на подушку и уставился в потолок. — Ты можешь осуждать меня и даже послать, куда Раф не раз посылал, но я действительно хотел так поступить.
Повисло долгое молчание.
Донни сидел на краешке кровати и пристально смотрел на брата, пытаясь переварить услышанное.
Лео прикрыл глаза и коротко рвано выдохнул.
— Только ты не волнуйся, этого не произойдет. Понял уже все. Здесь я, и буду столько, сколько нужно. Я вас люблю, парни.
Донни осторожно взял забинтованную руку Лео и погладил пальцы.
— Мы же тебя тоже, бро. Просто… понять тебя очень сложно. Мне казалось всегда, что ты счастлив абсолютно тем, что у тебя есть. Видел, конечно, что устаешь, но как-то… мы все исправим. Начнем заново.
Лео грустно улыбнулся ему, не открывая глаз.
— Да что исправлять-то, Донни? Я с вами, как вы и хотели, и никуда не денусь уже. Раньше я думал, что я — земля, способная принести урожай. Но она истощилась, сам видишь. Такая вот земля вам теперь принадлежит.
Донни лег рядом с Лео и подпер голову рукой, задумчиво водя пальцами по бортику кровати.
— Земля, значит? Да, Лео, ты прав. Ты — наша земля, в которую мы проросли корнями. Нам без тебя — никак. Но знаешь что…
Он потянул брата за хвосты маски, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Не одна земля должна отдавать и выращивать. Деревья роняют на нее листья, часть себя, чтобы они стали удобрением и напитали землю вновь, и влага, что они из нее пьют, поднимается к небу и испаряется с листьев, чтобы пролиться на землю дождем. Земля вечна, а травы всходят и ложатся в нее опять. Это не ты принадлежишь нам, Лео, а все мы — тебе.
Лео слабо улыбнулся, погладив Донни по щеке забинтованными пальцами.
— Значит, все так, как надо, бро. Спасибо, что вы есть у меня, даже у такого.
Дон привалился щекой к этому родному теплу, которого так остро не хватало ему в последнее время, и прикрыл глаза.
— Мы все у тебя есть, и очень любим тебя.
Лео едва заметно кивнул.
— Да, на том поезде, что шел к моей могиле, Раф говорил надгробию. Я, когда пришел в себя, спросил его, но он не ответил. Наверное, это все же был сон.
— Раф тоже любит тебя, Лео, — Донни улыбнулся, совсем закрывая глаза. — Очень любит.
В комнате надолго повисла тишина, прерываемая только ровным двойным дыханием.
— Чего ты хочешь? — еле слышно спросил Донни, опуская голову Лео на плечо и обнимая его. — Чего ты хочешь, бро?
Лео ласково погладил его по голове и промолчал.
Донни острее, чем когда-либо, уловил его сомнение и понял, что все же чего-то брат хочет, просто не говорит.
А как угадаешь, когда Лео больше всего похож не на землю, которой себя считает, а на клубок стихий в сфере — как ни крути, не увидишь и не поймешь, если не скажет.
— Чего ты хочешь?
— Невозможного, — после долгого молчания тихо отозвался Лео. — Я хочу сделать ката на крыше, брат, в самом начале рассвета и поймать солнце в ладони.
Донни поднял голову и долго-долго смотрел Лео в глаза.
Прищуренные, усталые, но до странного умиротворенные.
Лео не верил в свои мечты.
Но все же он поделился ими.
Донни отогнал от себя едкую мысль о том, что это действительно теперь невозможно, и тихо спросил:
— Сегодня? Или, может быть, все же завтра?
Лео криво улыбнулся в ответ.
— Сегодня уже вечер, бро.
Раф вывалился из дремы, услышав, что приоткрылась дверь, и торопливо открыл глаза.
На краешке кровати сидел Дон, что-то набирая в шприц.
— Надо лекарство, Лео, — прошептал он, тронув брата за плечо. — На ночь. Хорошо?
Лео рассеянно кивнул, едва приоткрыв глаза, и повернул руку.
Донни бережно нащупал вену и загнал в нее иглу, посидел минут 10, а потом поднялся, подобрав с пола сумку, которая лежала у его ног.
— Идем, Раф, — позвал он уже в голос. — Нам пора.
— Куда? — Раф поднялся, настороженно глянув на крепко заснувшего Лео. — Ты что, снотворным его накачал? Зачем?
— Да, — Донни поправил сумку на плече и направился к двери. — Лео хочет ката на крыше. Завтра. Перед рассветом.
Раф хрипло выдал «еп твою» и свалился обратно на табурет.
— И?
— Ты, кажется, просил тебе что-то сказать, — Донни вдруг улыбнулся, грустно и очень открыто. — Вот, говорю. А теперь пойдем, у нас мало времени.
====== “Ты стоишь, Лео! Стоишь!” ======
— Дон, ты не потрудишься рассказать мне, что мы делаем? — Раф стоял, привалившись к стене, и настороженно оглядывал большое низкое помещение со сводчатым потолком и стеллажами вдоль стен. — Зачем мы сюда пролезли, потратив столько времени на отключение сигнализации и усыпление охранников?
— Мы получаем заработную плату за патрулирование города, — Донни присел около очередного стеллажа и снял с него запечатанную коробку. Покрутил ее, вчитываясь во что-то, и вскрыл.
— М-да? — Раф недоверчиво дернул бровью. — А почему среди ночи, втихаря и так торопимся? Тут очередь, что ли, и мы задерживаем автомат по выдаче средств?
Донни недовольно сморщился.
У него и так пылали скулы от стыда, так еще брат подливал масла в огонь, уличая его не в самом достойном деянии и откровенно глумясь.
— И если уж на то пошло, — Раф, словно услышав его мысли, насмешливо улыбнулся. — Я хочу зарплату копчеными куриными крылышками в остром соусе и хорошим пивом. Это где раздают?
— Это не входит в список того, что нам нужно, — Донни сердито дернул уголком рта. — Раф, не язви, ради Бога, и так погано на душе. Ага, вот это тоже нужно.
Он сунул в сумку еще несколько ампул и потянулся за следующей коробкой.
— Мы предотвратили не одно ограбление в городе, спасли множество жизней и не раз рисковали собой, чтобы граждане могли спать спокойно. И я подумал… решил, что мы вправе взять вот это все, чтобы снова защищать город нашей командой. Мы же без лидера, ну, как без головы, верно? Значит, это надо городу.
— Ага, уяснил, — Раф постучал пальцами по носу, делая вид, что сосредоточенно обдумывает услышанное. — Точно. Это надо городу. Дон, че ты оправдываешься, мать твою? Ну, вот перед кем и за что?! Мы пришли спи****дить что-то для Лео? Так и нет в этом ничего стыдного и неправильного. Он наш брат. Ему нужна помощь. Это дерьмо может помочь. В чем проблема? Че ты весь красный, как девственник с незавидными размерами, а? Мы им ничего не должны, и срать надо на то, что они тут утром чего-то недосчитаются…
Донни глубоко вздохнул и закатил глаза, засовывая в сумку очередные препараты.
Ну да. Это же Раф. Какие у него моральные терзания или вообще хоть что-то, когда речь заходит о них, о его братьях? Он и убьет — не поморщится.
А вот самому Донни было жутко стыдно за то, что они проникли на склад Института Медицины и крали дорогущие препараты. Это не тянуло на героический подвиг, которого заслуживал Лео, но ничего большего Донни придумать не смог, перелопатив гору статей в интернете и прочитав, что именно тут хранятся новые разработки, способные, по заявлениям научных светил, исцелить его брата.