Раф поднялся и вышел.
— Твою мать, придурок! — Кулак Рафаэля впечатался в стену над головой сжавшегося Майки. — Ты что натворил?!!! Ты вообще соображаешь, что сделал?!
Майки икнул и увернулся от пинка, которым его собрался наградить Раф.
— Да что ты паникуешь? — закричал он. — Хватит быть истеричкой уже! Донни сказал…
— Дон сказал, что оно НАВЕРНОЕ поможет! Ты разницу понимаешь?! А если нет?!
— У Донни всегда все получается! — Майки отскочил в сторону и поставил блок под тяжелый удар. — Он — гений! Он всегда все может!
— Дунет-плюнет, и все будет! — Раф бессильно взвыл и набросился на несчастную боксерскую грушу. — Это, бля, не от него зависит! Это не он придумал. Он только прочитал! Оно для гребаных сраных людишек! Оно может…
— Не может! — Майки упрямо нагнул голову. — Ты просто не веришь, и все! И не хочешь, чтобы Караи к Лео вернулась, потому что не знаешь, что такое любить, и не понимаешь ничего! Она хорошая — она конфеты нам приносила к чаю.
— Конфеты… — Раф едко усмехнулся и уперся лбом в грушу. — Ты прикинь, придурок, что будет, если…
— Не будет никакого если, Раф. Оно — поможет.
Майки плакал, забившись под свою кровать и сжавшись в клубок.
Плакал так горько, как никогда в своей жизни.
Кусая пальцы, царапая пластрон и пытаясь вырваться из себя самого и убежать, чтобы не быть.
Лео с неуверенной улыбкой смотрит на брата, настороженно свешивая ноги с кровати.
— Майки, я не знаю…
— Я уверен, — тот подныривает ему под руку и тянет вверх. — Я прочитал записи Донни, он на столе у себя их забыл. Сегодня все — курс закончен, бро.
Лео едва заметно хмурится, но дает младшему брату поднять его с кровати.
— Не знаю, — он настороженно смотрит на свои ноги — правая полностью закатана в гипс, кроме пальцев, левая почти сразу подламывается. — Я не чувствую их почти.
— Потому что еще не встал, — Майки улыбается так широко открыто и заразительно, что Лео против воли отвечает.
— Может, все же подождать Донни?
— Вставай скорее, — Майки уже поддерживает его сбоку, стараясь сбросить с шеи руку Лео, на которой тот висит. — Дон придет, а ты уже на ногах — прикинь, как он обрадуется? Ну и Караи — тоже. Я ж сказал ей…
— Мне кажется… — Лео сосредоточенно смотрит в стену, осторожно размыкая кольцо рук на шее брата.
Майки чуть-чуть отталкивает его, помогая принять вертикальное положение.
— Ты стоишь, смотри, Лео! Стоишь!
Майки скрутился в клубок и зарыдал еще сильнее, сжав голову руками и ткнувшись носом в пыль и фантики от конфет.
Оно не помогло…
Оно не помогло Лео…
Оно…
Он все испортил!
Долю секунды Лео смотрит на него, широко улыбаясь.
Майки успевает сделать шаг в сторону, уже видя, как сюда ввалятся счастливые братья с громкими криками и бросятся обнимать их обоих.
Лео — потому что здорово.
А его — потому что помог и так верил!
А потом придет Караи, и Лео посмотрит на него самым благодарным взглядом на свете, как никогда не смотрел, потому что Майки никогда для него ничего не делал.
А теперь — сделал! Теперь он тоже имеет право сказать, что помог! Не только гений-Донни или вечно хмурый задавака-Раф…
Улыбка Лео как-то странно дергается, искажая его лицо.
Он падает на пол.
Так медленно, как только в кино это показывают.
Успевает обернуться и посмотреть Майки в глаза…
Майки захрипел в агонизирующей истерике, острее чем когда-либо понимая, что Лео не придет к нему и не утешит. Потому что он не может…
И никто не придет.
Потому что Майки это все заслужил.
Это было так долго — это падение, этот взгляд, это что-то умиравшее в глазах старшего брата… так долго, что казалось, сердце успело ударить тысячу раз.
А вот момент падения Майки не увидел — моргнул и все.
Лео лежит на полу, успев самортизировать здоровой рукой и не расшибить лицо.
Лео смотрит в пол и коротко кричит. Страшно. Дико. На одной резко оборвавшейся ноте.
Он начинает поднимать голову, чтобы посмотреть, и Майки бросается прочь.
Ему страшно, его трясет и рвет на части.
Он успевает выскочить до того, как сюда примчится Донни или — что гораздо страшнее — Раф.
Он бежит к себе и прячется под кровать.
Не от них — от себя самого.
Звенящая тишина, повисшая в воздухе, казалась горящей.
Горело все — тело, нутро, душа.
Горели глаза, горели сжатые зубы, горел воздух, пробиваясь в гортань.
Лео лежал и смотрел в стену, подсунув под голову правую руку.
Она онемела, но он не желал двигаться или хотя бы поменять положение головы.
Он просто лежал и просто смотрел в стену.
И просто горел.
«Я был не прав. Уже в сотый раз ошибаюсь, думая, что у всего есть предел.
За Майки — это жалкое никчемное тело.
За Донни — Караи.
Я думал, за Рафа то, что я испытал при ее уходе.
Я ошибся.
Прости меня, бро.
Теперь я знаю, каково тебе было в огне…»
На плечо легко что-то теплое, и жесткий лоб уперся в скулу, боднув едва ощутимо, но словно придавив стотонной скалой.
В подушку над головой впечатался кулак.
Раф дышал ему в шею коротко и рвано, сквозь зубы хриплым коротким рыком.
Лео слышал его и не слышал.
Лео просто горел.
— Раф? — Донни осторожно толкнул дверь комнаты, ожидая чего угодно.
Братец и броситься сейчас может, и убить невзначай.
Раф сидел на кровати, упершись лбом Лео в щеку, и тут же вскинул взгляд.
Дона передернуло.
Раф горел.
Весь.
И это пробивалось в его глазах так ясно, что Дону самому захотелось пойти и повеситься.
— Раф, она пришла…
— Пусть даже не приближается, — еле-еле сорвалось с губ брата вспышкой огненного стона-рычания.
А Лео даже взгляд от стены не оторвал.
====== Это не конец ======
— С каких пор мне нужно разрешение Рафаэля? — Караи хмуро воззрилась на Дона, устало стоявшего перед ней. — Или Леонардо теперь его собственность, что нужно спрашивать дозволения? Где он?
Донни не тронулся с места, продолжая подпирать дверь.
— Я хочу увидеть его, — Караи нетерпеливо дернула бровью.
— Раф убьет тебя, — Донни вздохнул, опуская голову. — Я устал очень и не хотел бы стоять тут в качестве стража или растаскивать драку. Тебе лучше уйти.
— Ха! — Караи прищурилась и взялась за дверную ручку. — Нашел, кем пугать меня. Я не боюсь вашего Рафаэля, каким бы его ни считали крутым. Уйди с дороги, Донателло.
Донни вздохнул и отлепился от двери.
— Ну, сама напросилась.
Никакого желания ссориться, что-то доказывать и драться у него не было.
Ему хотелось убраться в свою комнату, свернуться на диване и уткнуться носом в пеструю круглую подушку, когда-то давно подаренную Мастером Сплинтером. Просто лежать и бездумно таращиться в стену, пока из головы не улетучится все-все, что он увидел, и все-все, что увидеть еще предстоит.
— Если ты рассчитываешь застать Лео скачущим по комнате, то ошибаешься, — Донни отвернулся, направляясь в свою лабораторию. — Майки поторопился со своими звонками.
Караи замерла.
— Он сказал мне, что Лео здоров.
Дон не стал оборачиваться.
Объяснять ничего не хотелось, как и разговаривать вообще.
Он ощущал полную опустошенность, как будто из него за раз выпили все силы, выскребли досуха, полностью изничтожив все внутренние ресурсы и источники, и хоть какую-то веру в себя.
Добравшись до лаборатории, Донни рухнул на стул, чисто автоматически врубил компьютер и уронил голову на руки, крепко зажмурившись.
«Прости меня, Лео, прости, пожалуйста. Если бы я только мог отмотать все назад и не сказать Эйприл, или… я не знаю, что сделал не так и в какую минуту. Оно должно было сработать… Я не знаю, что делать и как вообще тебе в глаза смотреть, если ты захочешь меня видеть. Это же я дал тебе надежду. Это не Майки виноват — он просто сказал… Брат… Господи, как же сейчас уткнуться в тебя хочется и поверить в себя еще разок…»