Он дернулся, пытаясь выползти из ледяной воды, и лишился сознания, успев намотать на руку ремень своей сумки.
Перрон.
Красивый, со светлыми резными скамейками и витой крышей над головой, какие он видел только в фильмах про позапрошлый век.
«Надо сказать, так себе фильмы были. Скучные и почти без драк. Все чинно и так правильно, что аж тошнило, — Раф уселся на скамейку и повозил пальцами по деревянным завиткам спинки. — И все там такие важные, словно добились чего-то в жизни… А где это я, кстати?»
Он окинул взглядом светлую платформу, залитую мягким, словно не солнечным светом, который шел, казалось, со всех сторон сразу, и поднялся.
В поезд за его спиной садились люди.
Красивый вагон с деревянными дверцами, небольшой, как и паровоз в голове состава, принимал в себя немногочисленных пассажиров.
Раф подошел и заглянул в двери, подозрительно принюхиваясь.
— Тебе пора, — на плечо легла чья-то рука, и он тут же обернулся.
Испуга не было.
Только удивление, что тут хоть кто-то с ним заговорил, а не прошел мимо и не умчался с криками, как люди в родном городе.
На него пристально смотрели внимательные глаза. Спокойные, строгие, светлые, жутко напомнившие глаза Мастера Сплинтера.
— Ты кто? — Раф настороженно прищурился, а потом еще раз огляделся вокруг.
Последнее, что он помнил, выглядело совсем иначе.
Хотя плащ на оппоненте тоже был, но лиловый, и доспех…
— Не дышит, Мастер, — ниндзя в черном с поклоном отступил назад, освобождая Шредеру дорогу.
Тот подошел и перевернул ногой тело черепахи, валявшееся среди горы трупов в разгромленной лаборатории.
— Идиот, — Шредер дернул плечом и сложил на груди руки. — Думаю, уместно будет сбросить его труп в канализацию. Пусть эти грязные рептилии найдут его, и пусть Леонардо знает, чем заплатил его братец за попытку пробраться в мою Цитадель ради него.
— Ты кто? — повторил Раф и отошел от вагона, потому что поезд дал длинный свисток.
— Твоя Судьба. Садись в поезд.
Раф нахмурился, склонив голову набок, и пристальнее всмотрелся в незнакомое и одновременно знакомое лицо, потом отошел и демонстративно сел на лавочку.
Уперся локтями в колени и недовольно скорчился.
— Это ты тут Лео поездов напоказывала, да? Ну, спасибо, родная, удружила нам. Нет бы сразу его пинком назад отправить.
Двое ниндзя сбросили искромсанное тело в канализационный люк и, дождавшись громкого всплеска, задвинули его на место.
Погрузившись в ледяную черную муть, тело перевернулось, подчиняясь потоку воды, и поплыло, увлекаемое течением, оставляя за собой широкий бледно-багровый след,
— Не поеду я никуда! — Раф упер руки в бока и недовольно воззрился на Судьбу. — Как Лео, так, блин, и поглазеть, и повыбирать, и подумать до усрачки, а мне чего это — один только поезд, и никто рассказывать не собирается, куда он идет и зачем, и что там будет! Вали, Рафи, вот тебе билет. Я тоже хочу посмотреть…
— Рафаэль, — Судьба дернула плечом и сунула руки в рукава. — Твой старший брат пришел сюда, полностью отдав все долги, прожив жизнь так, как должно и правильно, посвятив себя родным. У него было право выбора…
— А у меня типа нет?! — взвился Раф. — Мне типа выбирать поезд не положено, да? Он, значит, особенный, а я так — грязь из-под ногтей?! Я тоже не просто так прожил… проживаю, я для них… да я для них на все готов!
Судьба вздохнула.
— В общем, меня предупреждали об этой твоей уникальной особенности выворачивать все с ног на голову…
— То-то, — Раф довольно выпрямился. — Я тоже — вполне особенный. Где билеты берут? Где касса? Я не против сперва выяснить маршрут и сколько ехать обратно.
Судьба села на лавочку и покачала головой.
— Для тебя нет билета назад, Рафаэль. Твой путь на земле окончен. Тебя ждет поезд.
— Че? — Раф даже задохнулся своим вопросом. — Че ты сказала???
Он осел на скамейку, вдруг вспомнив…
Их было слишком много, даже не десять на него одного.
Медленно отступая к стене, успевая ловить и блокировать удары, иногда позволяя себе короткие атаки, Раф очень остро понимал, что его просто изматывают, доводят до изнеможения, до того момента, когда он свалится без сил и станет легкой добычей для Шредера, который ждет у стены, наблюдая за боем с мерзкой победной ухмылкой.
«Возьмут живым…»
Удар и хрип человека на красно-липком штыке.
«Потом будет этот гад из братьев жилы тянуть…»
Поворот, ногой в голову, чтобы отлетел на пять-шесть шагов и врезался в колонну. Прыжок и перекат — дать отдохнуть рукам.
«А они, парни… Лео же на руках сюда приползет… Дон не остановит, да еще сам впереди него побежит, небось…»
Еще два прыжка и толчок от стены, чтобы сделать сальто, заходя за спины врагам. Ноги дрожат, руки тоже — это первая боевая усталость, она пройдет, надо только продержаться еще чуть-чуть. Дать мышцам взорваться бешеной злостью на весь свет и суку-судьбу.
«Бля! Не пойдет так. Дон же дома… Дон — дома! И все, что мы нашли, тоже дома — Лео встанет! Утрись, Колючка поганая!»
Затылка холодно касается лезвие нагинаты — пропустил. Раф пригибается, понимая, что широкая рана легла через голову, срезав маску.
«Красное потечет на место лент — разницы не будет. Все в норме».
Как самая последняя тварь, подкрадывается вторая, тянущая вязкая усталость. Раф ее тоже хорошо знает в лицо — эту проклятущую ведьму. После нее не придет взрыв адреналина, она повиснет на плечах тяжелым варевом и в неожиданный короткий миг просто вырубит все тело сразу.
У него так бывало на тренировках — подломятся ноги, и бессильно повиснут вдоль тела обе руки, голова упадет на грудь — и больше не двинуться, хоть на куски режь…
«Вот тогда и возьмут… Хер вам!»
Раф с яростным криком, в котором смешиваются боль и обида на судьбу, бросается вперед, прорывая плотное кольцо врагов, и одним красивым сальто выбрасывает себя вверх, чтобы приземлиться прямо перед Шредером и броситься на него.
— Ну, а че мне делать-то оставалось? Вот че? — Раф чуть не плакал от злости, сжав кулаки и уставившись на Судьбу, что сидела рядом с ним. — Ты, бля, умная, ты должна знать все вероятности, ну так скажи — что мне делать было?! Живым, что ли, даться, чтобы парням еще геморроя прибавить?! Или жопу свою уносить, Дона там оставив, а? Вот что делать-то?!! Че молчишь?! Сама ж знаешь, если в натуре Судьба, что никак иначе-то…
— Ты мог бы просто этого не делать с самого начала, — Судьба пристально смотрела на него. — Твой брат живой и дома, в безопасности. Зачем было лезть в это место и ворошить осиное гнездо?
Раф обернулся и перестал кричать. Минуту просто пристально смотрел, словно обдумывая услышанное и пытаясь уяснить.
— Ты по ходу не понимаешь, да? Ему плохо так, он так не хочет.
Он знает, что не соперник Шредеру, что и здоровый и полный сил продержался бы не больше 30 секунд, а тут и измотали уже, и кровь по затылку хлещет, подламывается отбитая нога, в бок как углей насыпали…
Шредер просто отбивает его удары — не атакует, смотрит с каким-то странным интересом и забавой в глазах.
— Ты мог бы еще пожить. Зачем ты это делаешь? — спрашивает он.
Раф атакует скупо и очень быстро, понимая, что адреналиновая вспышка это просто доли секунды, а потом сука-усталость возьмет за горло.
И тогда все. Шредер просто получит его, безвольно свалившегося на пол без чувств.
— Чтоб тамбурин тебе колотый достался! — он разворачивается и всем своим весом напарывается на выставленные в блоке штыки, прошибая себе пластрон.
— Вот тебе барабан… — Раф роняет сай и последним жестом сует Шредеру в лицо скользкую от крови фигу. — Усек?
Из горла вырывается хриплый кашель с красными густыми ошметками…
Донни выполз из воды и сел, привалившись к стене, смазал пальцами по глазам.