Старший мышь улыбнулся, радуясь, что не только он заметил:
— Вот как раз сижу, про это думаю! Что как у мамы прямо!
— В дырочках!
— И мммм!.. с корочкой!
— Угу! А помнишь, Дядьмодо, как прямо со сковородки и в тарелку! — племянник закатил глаза, вспоминая счастливые мгновения.
— Такой горяченный, аж язык обжигаешь, но так вкусно, что нельзя дождаться, пока остынет! — великан, укусив еще один блинчик, с теплотой посмотрел на Терри. — Спасибо тебе большое! Очень вкусно! И так… как будто у мамы побывал, — его улыбка стала смущенной.
— Ммм… если хочешь… когда тебя выпустят… я могу повторить… — тихо предложила Терри, опустив глаза. — Я заметила, у тебя на кухне была плитка, можно прямо совсем горячие испечь… — Ее пальцы нашли кончик косички, переброшенной через плечо, и нервно в него зарылись.
Винни, от ушей которого не ускользнул этот небольшой диалог, незаметно пнул Троттла по ноге, и когда тот обернулся, одними губами прошептал: «У тебя?» — и сделал многозначительный знак бровями. Рыжий улыбнулся и едва заметно кивнул, а потом подмигнул другу, показывая, что нужно б оставить серых одних.
Остальные не заметили этого перемигивания, а Модо тем временем ответил:
— Да, было бы здорово! — теплая улыбка снова появилась на его лице, единственный красный глаз задумчиво и как-то очень внимательно задержался на мышке. Казалось, мужчина размышлял о чем-то важном, таком, от чего зависит вся его жизнь.
— А почему Наги тут, с вами в… тюрьме? — Терри задала Троттлу вопрос, который ее интересовал с того самого момента, как она появилась в камере. — Давай расческу!
Троттл, вздохнув, вытащил гребешок и ворох розовых резиночек из кармана жилетки:
— Ну а куда ее деть? Карабина впервые с ее рождения уехала надолго, и как оказалось, за этой егозой нужен глаз да глаз! Я просто уже замотался за ней бегать целыми днями! Ей все равно что разносить и крушить. А тут все надежное, мы и Модо навестили, и Наги побесилась не дома.
— А как быть, если ты на выезде? — серые пальцы скользили по длинным рыжим волосам, осторожно распутывая узелки и заплетая замершей мышке две красивые косы.
Он пожал плечами:
— Мне остается надеяться, что все хорошо с ней будет. Обычно или я или Карабина бываем не в бою, но… это война, что же поделать? — очень тихо закончил рыжий.
— Если хочешь, — осторожно предложила Терри. — Пока я здесь, могу за ней присматривать. Я люблю детей… — Подколов косички в затейливую загогулину заколками, она обратилась к девочке:
— Вот теперь ты просто принцесса, а не лохматый дракон!
Наги захохотала и, резво соскочив с колен, устремилась к Огоньку:
— Я пъинцесса, слышал! — она требовательно подергала того за хвост.
— Ииии? — не понял молодой мужчина.
— Мне нузен пъинц! — строго и без возможности к апелляции заявила юная мышка и ткнула в остолбеневшего воина крохотным пальчиком. — И ты им будешь!
Послышалось сдавленное ржание.
— Ииии… — Огонек пытался сообразить, как должен вести себя принц. — Что я должен делать? — он наклонился, чтобы оказаться с девочкой на одном уровне. Улыбка сама собой расплылась по лицу.
— Ну как тъто? — Внезапно Нагинана обхватила его шею руками и повисла на взрослом. — Ты долзен любить меня всю зизнь и зениться!
Мужчина, растерянно хлопая глазами, прижал к себе девочку и распрямился, поднимая ее на руки. От выражения его лица остальные наконец перестали сдерживаться и закатились дружным ржачем, а довольная девчушка сильнее обняла, чуть не придушив.
— Оххх, дочь!.. — приподняв очки, Троттл вытер выступившие слезы. — Это неправильный принц!
— У которого много принцесс и отсутствует желание жениться! — вторил ему Винни, захлебываясь смехом.
— А на мне — зенится! — твердо произнесла девочка, как будто знала что-то, чего не знал больше никто.
— Эта юная леди не оставляет мне выбора, брат!.. Возьмешь ли ты, Троттл, меня в законные зятья? — рассмеялся младший.
— Погоди, вырастет Наги, еще сам будешь ее уговаривать посмотреть в твою сторону! А Троттл за тебя дочку не отдаст, за плохое поведение сейчас! — гоготнул великан, откинувшись спиной на стену.
— Конечно не отдам такому бабни… - рыжий быстро глянул на старшего из родственников и дипломатично переформулировал:
— Большому взрослому дядьке!.. Ладно, парни!.. — Отсмеявшись, байкер поднялся. — Время ужинать! Пойдемте в столовую, мне повар обещал для Наги кашу сварить. Нагината, слезай с дяди Огонька!
— Не хотю! — девочка снова вцепилась в его шею, практически перекрыв кислород.
— Ну, детка, ему нужно на посту оставаться. Охранять дядю Модо, — пытался уговорить ее отец.
— А затем его охъянять? Он тьто, сбезыт?
На этом вопросе все зависли и посмотрели на арестованного. И правда, зачем его охранять?
— Да идите, а то все вкусное закончится! У меня блины еще, мне попить захватите только. Ты с ними? — обратился он к серой мышке.
— Нет. Если хочешь, я еще с тобой посижу. Я не голодная. — Шумная компания двинулась к выходу, и скоро их голоса затихли. Наги так и не соизволила слезть с рук своего «принца».
Модо снова подцепил с тарелки уже остывший блинчик и задумчиво на него уставился. Байкер вспомнил старую сказку о том, как ребенок, чтоб найти дорогу домой, кидал на тропинку хлебные крошки. Воину казалось, что и он сейчас также двигается по кусочкам золотистого теста, возвращаясь в давно покинутый дом.
Глаза цвета марсианского неба.
Ярость при защите ребенка.
Терпение.
Желание разделить с ним тяготы пути.
«Ты теплый!»
И теперь еще блины совсем как у мамы…
Он смотрел, как она заплетает косы Нагинате, и с каждым движением темно-серых пальчиков в рыжих волосах понимал, что хотел бы, чтобы вот так же эта мышка заплетала косы его дочери.
— Модо, что-то не так с едой? — из задумчивости его вывел вопрос Терри. Ее пальцы осторожно легли на металлическую кисть. Легли без страха или смущения, как будто он самый обычный мужчина, а не уродливый полукиборг.
— Ой, нет, все хорошо! — Он поспешно откусил, чтобы не подумала, что разглядел изъян. — Терри, я спросить хотел… — серый заметно занервничал.
— О чем? — она склонила голову к плечу.
— Ох, мамочки!.. Ммм… Что ты собираешься делать, когда прорвут блокаду? — байкер поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.
— Признаюсь… я не знаю, Модо.
— Я так понял, что в твоем лагере никто и ничто не держит тебя?
Она опустила глаза и вздохнула:
— Думаю, после того, как из-за меня пострадал тот мышь, которому ты сломал руку, мне вообще рады не будут. У него много друзей.
— И близких у тебя там никого?
Мышка покачала головой, а потом, резко взглянув на него, сказала:
— Можно, я останусь здесь? В гарнизоне?
— Боюсь, что нет, — она снова опустила глаза, антеннки сникли. — Ты не солдат, найти тебе какую-то работу будет нереально. Да и тут взрывы, бои, обстрелы, эвакуации. Здесь не лучшее место для женщины. Но скажи, пожалуйста, примешь ли ты мою помощь и позволишь ли позаботиться о твоей безопасности?
Девушка снова вскинула на мужчину взгляд, на этот раз полный надежды.
— От тебя — все, что угодно! — пылко прошептала она и тут же опустила ресницы на вспыхнувшие от смущения щеки.
— Тогда, — серый накрыл ее кисть своей левой, живой и теплой. — Если позволишь, я отвезу тебя в свой дом. Он в полностью свободной зоне, где уже почти год спокойно живется гражданским. Мы патрулируем, не допускаем, чтобы враг прорвался. Поэтому ты не бойся, там очень хорошо. Дом большой, в нем сейчас только моя мама, я уверен, она с радостью примет тебя. И ей полегче с компанией, и я буду спокоен за вас обеих.
— А ты… будешь приезжать? — Она поймала его взгляд, как будто ища в нем что-то.