буду я – на всех территориях. Инструкции по борьбе с ликвидаторами системы я передам вам.
– Бойцы должны пройти обучение, полковник. Знания должны быть общими – здесь не
возможно разделение армии, службы безопасности и рабочих подразделений.
– Это будет трудно.
– Это необходимо, полковник.
– Мы сделаем это со временем. Сейчас определите в группах и бойцов, и рабочих. Медиков
распределите в зоны действия нескольких групп. Планы набегов разрабатывать буду я, приводить в
исполнение – вы.
Верден согласно наклонил голову, принял схемы действий в ментальном формате. Расправил
плечи, будто освободился от остатка хмельной горечи, вышел на плац – к трезвеющим от ругани
взводных бойцам, к догорающим кострам. Он обрушил мысленными приказами на бойцов
властную тишину, и их привычка к дисциплине взяла их за переданные командиру нервы.
Олаф, заметив меня, подошел, еще что-то вырывая из рук Ханса…
– Антибиотики у меня… и врача я вам присмотрел.
– Врачи останутся здесь, с вами – с тобой и Хансом.
Олаф окинул меня высокомерным взглядом…
– Мы с вами…
26
– Я не ваш командир. Ваш командир – Верден.
– У нас с Хансом вообще нет командира, полковник… Мы с ним вольные охотники – не то, что
эти муравьи вышколенные…
– Я уйду один. Но я буду контролировать Вердена, вас всех.
– В таком случае вам уж точно одному не должно идти. Теперь вы, поставив под угрозу себя,
поставите под угрозу весь этот буйный полк. Да и времени у вас теперь не будет о добыче крыс
думать. А без крыс никак – не каждый день в набег ходить будем. А мы вам, может, и руггера как-
нибудь забьем… Да и врача прихватить надо…
– Нет, тогда нас выследят. Собрались идти, так идем. Верден порядок наведет скоро, а нам здесь
больше оставаться нельзя.
– Он знает, где вы будете?
– Знает, куда выслать связных, чтобы я нашел их.
Запись №9
Мне становится все холодней, несмотря на жар, которого я больше не замечаю. Я бросил шкуру
на промерзший пол пустого помещения и упал на нее без сил… Я знаю, что должен наблюдать за
разведчиками – постоянно наблюдать, постоянно искать, постоянно править схемы и расчеты… Но
я не могу. Впервые – не могу… И впервые я нервничаю, что не справлюсь с задачей… Впервые…
Я думал, что потерял все, что мне больше нечего терять… Но оказалось, что у меня ничего и не
было и только сейчас появилось что-то… Я нашел то, что мне страшно потерять, а раньше у меняя
было лишь то, что я обязан был сохранить. А теперь я нашел то, за что хочу, а не должен, сражаться… Я в первый раз ощутил себя живым человеком, в первый раз почувствовал себя
командиром живых людей… Правда, вместо вышколенных фигур, переставляемых поверх
развернутых карт, под моей ответственностью эти пьяные разбойники… Но они – эти пьяные
солдаты – хотят жить, хотят бороться за жизнь, подвигнутые только волей к жизни… А верные
солдаты системы отдают жизнь спокойно, без сожалений, без борьбы – только служа системе…
Они, скорее, как машины… Они совершают подвиг, как машины – вечно честные, вечно
бесстрашные, вечно холодные… Но настоящий подвиг – преодоление бури… желаний и страхов…
И пусть эти пьяные солдаты не способны совершить холодный подвиг равно всегда и везде, но их
вымученный героизм имеет величайшую силу… Я заставил себя подняться и идти… Но Ханс с
неожиданной настойчивостью воротил меня.
– Спите. Вы все равно сейчас ошибетесь.
– Я не могу позволить себе…
– Вы знаете, у нас здесь, в сложных условиях, правило такое – нельзя подвергаться лишнему
риску, нельзя давать излишне тяжелые нагрузки, пока смерть не будет стоять за плечом… Вот
тогда, когда смерть будет совсем рядом, – вы себе отступить не позволите, не позволяя ей перейти в
наступление. А сейчас – рано еще.
– Это значит – потерять контроль, Ханс…
– А вы его уже потеряли, пневмонию неизвестно как схватив… Теперь придется вам
положиться на судьбу и на нас… Мы ведь тоже не только крыс ловить можем. Ну я, может, только
это и могу, а Олаф… Он умный.
– Ты тоже не тупой, Ханс. Ты просто безграмотен.
Ханс настороженно взглянул на меня, но увидев, что я серьезен, засиял надеждой…
– Научите меня…
– Научу, Ханс… всему, что знаю. Но не сейчас… И вы с Олафом меня научите… Но не
сейчас…
Я отстранил его, подходя к почти сведенным и заклиненным дверным створам… Я знаю, что
“защитники” способны обнаружить разведчика, летящего достаточно высоко, не только визуально,
не только по ментальной активности, но и по колебаниям воздуха… Знаю, что здесь не место, но
подниматься выше не могу… Но мне нужно поставить пробу – испытать мои силы… ведь я не
27
знаю истинный предел моих сил… Я не знал даже, что жив… Откуда же мне знать, на что я
способен?.. Я – офицер S9… и я могу больше, чем прописано в системной инструкции…
Тишина отступает с нарастающим, как скорость, звоном… Что это?.. Просто ветер… Ветер бьет
мне в лицо, разбиваясь о заклиненные дверные створы… Нет, здесь что-то еще… Кто-то идет, кто-
то приближается… на улице, совсем близко… Я открыл глаза, но не увидел никого… Но я уловил
какую-то недоступную мне прежде частоту…
Кашель сдавил мне грудь, запирая дыхание… Теперь нет ничего, ничего не видно и…
Запись №10
Я открыл глаза… Передо мной стоит “дракон”… Высший боевой офицер – S11… Его горящий
взгляд устремлен на меня. Я тихо отвел руку, но оружия нет…
– Это были вы, на улице?..
– Я.
– Вы пришли за моей памятью? Ведь мой разум давно был недоступен вам… Но вам не нужно
подходить так близко – вы способны считать открытую для вас жесткую память издали…
– Молчите, Горный. Мне нужна не ваша память.
– Хакай… Трижды сожженный… Призрачный командир… Это вы. Вы здесь.
– Он ищет меня – Тишинский. “Тень” Снегова – “белого генерала”. Он оставил вас, как маяк.
– Тишинский… Он придет… Он убьет вас, Хакай.
– Все изменилось. Теперь нет смысла убивать… Теперь мы сможем только – уничтожать… Нам
поздно убивать. Время убивать пришло ледяной крепости – Ивартэну.
– Вы пришли невидимым…
Хакай сверкнул на меня черными глазами, горящими то огнем, то холодом… то гаснущими
немой тьмой…
– Вы знаете, что я не человек.
– А что вы такое, Хакай?
– Подобие сожженного офицера.
Я протянул руку, коснувшись его плеча…
– Вы похожи на человека…
– Похож. Я подключен в пространстве и времени. Но я буду отключен, как только будет введен
код, отключающий дестабилизаторы одиннадцатого измерения.
– Вы существуете только, пока работают дестабилизаторы Пустоты?
– Я был сожжен, я исчез, меня нет. Но осталась моя память и память обо мне. Я был явлен,
подключенный напрямую в пространстве и времени.
– Конечно… Стабилизаторы расчищают пространство и время до Пустоты, а дестабилизаторы
строят пространство и время от Пустоты… Внедрение в высшие программы… Запретные
технологии… вы применили их вновь.
– Когда вы сожгли меня вновь. Теперь я не живу и меня нельзя убить. Теперь я являюсь и
исчезаю, следуя зову системы. Но скоро я исчезну бесследно. Я передам мои армии Снегову. Тогда
моя задача будет завершена.
Я склонил голову перед этим жестоким мучеником… Мы трижды сжигали его, а его бойцы
трижды поднимали его из пепла, вынуждая вновь и вновь сжигать наши крепости. Он раб,