Олаф сосредоточенно думает. Ханс, видимо, полностью полагается на него в этом – он смирно
ждет, что-то обтирая об рукав куртки… Я перехватил его руку, заметив не характерный для нашего
обмундирования золотистый проблеск в зыбком свете уже проступающих под редеющим снегом
звезд. На его открытой ладони, на потертой перчатке, свился тонкий золотой дракон с
расправленными когтями и оскаленной пастью…
– Ханс… Где ты взял это?..
17
Ханс с недоумением смотрит на меня, не отвечая… Я тряхнул его за плечи…
– Ханс, ты где это взял?!
– Я не знаю, полковник… Где-то здесь… Он охранял какие-то двери… Я его с трудом заметил –
он весь почернел от сажи… Но он такой красивый… У “драконов” все всегда очень красивое – и
здания, и вещи…
Олаф налетел на Ханса, окончательно испугав товарища…
– Где здесь? Как далеко?
– Олаф, не злись на меня… Я не знаю, где… Час назад… я увидел его…
– Ты что, совсем не соображаешь?! Ханс, там след остался!..
Я прижал к горячему лбу холодную руку, но голова просто горит…
– Олаф, оставь его… Это я недосмотрел. Я должен был сказать, что нельзя ничего трогать…
– Надо вернуться, полковник… Надо скрыть след, оставшийся от снятого дракона…
– Нет, Олаф… Поздно… Поздно, Олаф! Стойте у дверей этого здания и не выходите! Ждите, я
вернусь скоро!
– Это он, полковник?!
– Нет… Еще не он – он послал другого… Стой здесь, Олаф!
– Я пойду! Не рискуйте! Без вас нам уж всем не уйти!
– Ты не справишься с этим офицером, Олаф! Он S9… Я знаю его… Стой здесь, не сходя с
места, – это граница патрульных квадратов… Разведчик пролетит по границе зоны восприятия – он
вас здесь не заметит…
Я бросил все, что только мог, оставшись в одной черной шинели, скрывающей меня в
густеющей тьме, и зашел во мрак выгоревшего здания… Рокотов еще далеко, но он уже в зоне
ментального восприятия… Рокотов – старый боевой офицер СГБ… офицер S9, равный мне по силе
и знаниям… Идя навстречу, он открыл мне линию…
– Горный, время вашей казни еще не пришло. Подпустите меня ближе, мне нужно подойти.
– Оставайтесь на месте, если не собираетесь вступать в бой.
Он остановился, так и не достигнув зоны визуального контакта.
– Горный, я должен предупредить вас. Не старайтесь скрыться от нас, не пытайтесь уйти от их
глаз.
– Что вам от меня нужно? Дайте мне объяснения, Рокотов.
– Я не имею права дать объяснения – только предупредить.
– Система отреклась от меня. Теперь я не подчиняюсь требованиям системы…
– Офицеры подчинены системе до смерти.
– Я мертв, Рокотов. Я мертв для системы. И вы знаете, иначе передали бы мне не его
предупреждение, а его приказ.
– Не стоит отстаивать это подобие жизни, Горный.
– Я отстаиваю не жизнь, а смерть, Рокотов. Я честный офицер и не позволю казнить меня, как
изменника, или пристрелить, как крысу.
– Вы шпион Хакая – вы будете казнены согласно закону, согласно порядку.
– Не ждите, что я упрощу вам приведение в исполнение кары. Кару усложнили вы.
– Вы решили окончательно, Горный? Вы понимаете, что сопротивление отяготит кару?
– Я не жду от вас пощады, но не ждите пощады и от меня.
Рокотов прервал сигнал, но остался на месте. Он знает, что моя память – память правой руки
главы Центрального управления СГБ… что о чужих мученьях мне известно больше, чем ему –
только ищущему тех, кто должен спуститься в подземелья…
– Я буду рядом, Горный.
Я развернулся, отключая оружие, и пошел обратно… Рокотов идет за мной следом, не
приближаясь и не отдаляясь.
Побледневший Ханс встретил меня тревожным взглядом, но спросить ничего не решился… А
Олаф с настойчивостью выступил вперед, взявшись за оружие…
– Полковник, вы не убили его…
– Идем. Я не могу убить его, Олаф. Иначе – придет Тишинский… Он затравит нас…
18
– Но этот каратель…
– Да, он идет за нами, но это временно.
– Он не убьет вас?
– Убьет, но не сейчас.
– Да что все это значит, полковник?!
– Он следит, чтобы до приведения приговора в исполнение я был на глазах у Тишинского…
– Но зачем им все это нужно?
– Я не знаю…
– Будто руггера на червя ловят…
Я сосредоточился, отрываясь от неясных предчувствий.
– Что?.. Что ты сказал, Олаф?.. Что-то про червя…
– Бросьте вы эти аристократические замашки, полковник… Ну сравнил я вас с червем… И
что?..
– Я не об этом. Что ты имел в виду?
– Вы что, не знаете, как на руггеров охотятся?
– Про червей не знаю…
– Они червей жрут. Червями мы их приманиваем. Иначе нам такого зверя никак не выследить и
не завалить без техники, без специальной защиты. Мы засады под землей устраиваем, червей
пуская, и следим, чтоб они не расползались…
– Хакай… Но теперь я не нужен ему…
– Может, кого еще ищут?..
– Я не знаю… Они могут найти без таких ухищрений всех… Не могут найти только Хакая…
Ханс, объятый недоумением, все-таки встрял…
– Как же не могут, его ж три раза сжигали дотла?..
– Его сжигали, но не сожгли. Его память где-то скрыта, и он возвращается – его разум
возвращается в его теле…
Олаф запустил руку в разметанные волосы…
– Но человека не так просто сделать – нужно сложное оборудование…
– Мы не нашли памяти Хакая – не нашли никаких следов… Теперь не можем найти и его –
воскрешенного.
Олаф вскинул на меня уверенный взгляд, подтверждая его кивком головы…
– Этот “дракон” – бог, как ваш заледенелый Снегов и его “тень”. Бог, высший над жизнью и
смертью, – не живой и не мертвый.
Я собрался возразить этому, погрязшему в древних сказаниях, одичавшему солдату, но не сумел
– не нашел никаких опровержений…
– В общем, все верно, Олаф… только мы не называем их богами.
– А кто они тогда, как не боги?
– Великие воины и правители.
– Боги и есть – великие воины и правители, создающие, контролирующие и уничтожающие нас.
– Значит, нам придется действовать под их взглядом. Но я уверен, что скрыться можно и от глаз
богов…
– Хорошо бы, полковник… И хорошо бы поскорей… А то этот следующий за нами офицер
начинает напоминать охотника мне – охотнику…
– Сейчас мы будем отдыхать… Сейчас нам нет нужды скрываться от разведчиков, от
ликвидаторов… Тишинский вместе с Рокотовым послал нам покой, пусть и временный… Это
значит, что и злой дух способен допустить ошибку, Олаф…
Запись №6
Ханс сноровисто пробил дыры в консервном контейнере, насыпав на дно слой искрошенного
осколками дорожного покрытия, залил в контейнер отработку и поджег, нанизывая на нож, как на
вертел, разделанные тушки крыс. Я с отвращением смотрел на их беспомощно задранные корявые
19
лапы и длинные голые обугливающиеся в огне хвосты… но запах свежего жареного мяса
постепенно разогнал тошноту, вызванную видом этих тварей.
– Полковник, а вы, наверное, крысу впервые есть будете, да?..
– Да, Ханс…
– А у вас, в штабе Ясного, наверное, невиданные яства каждый день были, да?..
– Нет, Ханс, просто хорошая столовая… Я вообще в Центральном управлении СГБ служил…
но и в Центральном штабе бывал нередко…
– Вы там, в штабе Ясного, верно, были, как под хрустальным куполом, да?..
– А ты знаешь, что такое хрустальный купол, Ханс?
– Нет… Знаю, что так говорят… Наверное, это что-то защищающее от всего…